Виктор Скибин - Феррия. Неизвестный король

«Это, наверное, Ундин», – подумала Юма.

Он сначала показался ей довольно полным. Но, присмотревшись, девочка поняла: всё дело в карманах с бриллиантовыми пуговицами. Они были так туго набиты, что делали его похожим на шарик.

Склонившись над столом, он что-то торопливо писал в толстую книгу, часто поглядывая в стороны, при этом не останавливая руку с гусиным пером, отчего казалось, что та действовала самостоятельно. Наконец он отложил перо, старательно размял пальцы морщинистых рук. Вытер со лба пот белым платком и, аккуратно убрав его в карман серого сюртучка, подозвал детей поближе.

– Мы приветствуем вас в Северном Доле! Меня зовут Ундин, я староста селения, это мои помощники. – Он указал на сидящих по обе стороны мужчин.

– Здравствуйте. Меня зовут Юма, а это мой младший брат Рэй, – волнуясь, ответила девочка.

– Скажите, – голос старосты чуть заметно хрипел, – но, прошу, только правду! Как вам удалось пересечь границу и обойти наши посты?

– Мы не пересекали! – встревожилась Юма. И рассказала всё с самого начала.

По мере того как она говорила, в зал набивалось всё больше и больше жителей. Они слушали то замирая, то удивляясь и вздыхая от захватывающего рассказа. И весь зал громко охнул, а кто-то даже вскрикнул, когда Юма рассказала, как они с братом плюхнулись в лужу и очутились здесь.

Только Ундин сидел в задумчивости и, казалось, ничего не слышал. Лишь рука его иногда как будто просыпалась, отмечала в книге самое важное и снова засыпала.

В воздухе повисла тишина, затем кто-то таинственно произнёс: «Повелительница луж». Другой тихий голос добавил: «Пришедшая из грязи!» По залу прошёл лёгкий смех, но Ундин постучал кулаком по столу, призывая к тишине.

– Циркачи – кто это? Бродячие менестрели? – Старичок снова сделал пометку в книге.

– Не совсем. Это артисты, которые развлекают зрителей короткими номерами. Клоуны веселят людей шутками и лёгкими проказами. Жонглёры подбрасывают вверх различные предметы и ловят их. Силачи поднимают тяжести. Есть ещё фокусники, дрессировщики, гимнасты…

Юма в подробностях пыталась рассказать о цирке, его жизни и обитателях, о том, как чуден и интересен мир бродячих артистов. Ей так хотелось, чтобы им с братом поверили и не считали их нарушителями границы, чтобы этот старичок рассмеялся, а жители Дола перестали глядеть на них недоверчиво, перешёптываясь между собой. Девочка достала из кармана три яблока и начала жонглировать ими в надежде, что это развеет все сомнения и подкрепит её рассказ. Но зрители смотрели на развернувшееся представление с ожиданием какого-то чуда. И, когда его не произошло, огорчённо заукали.

– Это всё? И всё? – разочарованно раздавалось вокруг.

– Я что-то пропустил, или она просто подбрасывала их? – проворчал какой-то старичок.

– Вот если бы три моих комода подкидывала, я б удивилась. – Румяная женщина с ребёнком на руках недовольно направилась к выходу.

– Ты работала в цирке жонглёром? – Староста задумчиво глядел на Юму, не обращая внимания на выкрики.

– Я была ассистенткой Маркуса – фокусника. А немного жонглировать меня научил Оноре, – уже без воодушевления ответила Юма и, чуть-чуть помолчав, тихо договорила: – Он был клоуном.

Доброе грустное лицо Оноре снова возникло перед её глазами.

– Какой номер публике показывали вы?

– Я забиралась при зрителях в большой сундук, затем Маркус накрывал его платком, открывал, и все видели, что сундук пуст.

– Магия? – Старик, вскинув голову, буквально буравил Юму взглядом, пытаясь прочитать её мысли, чтобы хоть на мгновение, но раньше узнать ответ на свой вопрос.

– Магия… Волшебство! – одобрительно прокатилось по залу.

– Нет, – вздохнула Юма. – Я просто пряталась в потайном отделении за фальшивой перегородкой.

По залу вновь пробежала волна вздохов. Люди потянулись к выходу, жалуясь, что зря пришли.

– А зрители догадывались о вашем обмане?

– Наверное. – Девочка опустила голову.

Хотя Ундин разговаривал доброжелательно, у неё совсем испортилось настроение. Им не верили, и она понимала это. Юма посмотрела на свои грязные ноги. Из рваной обуви торчали пальцы. Она пошевелила ими и подумала: «Повелительница луж, пришедшая из грязи».

Жители расходились. Староста, сделав несколько записей, пребывал в задумчивости и будто не замечал, как жарко дискутировали вокруг него помощники. Юма обняла уставшего брата и молча стояла, ожидая решения.