Елена Миронова - Трудно в сказке без подсказки

– Снежка! Кто тебе разрешил… – привстав из-за стола, ахнула гномиха. Гномы, повскакивав с мест, сгрудились вокруг хихикающей девочки, готовясь защищать её от любой опасности. Да-да, Белоснежка оказалась чуть старше маленьких искателей приключений, по крайней мере, на вид ей было лет 10-12, то есть девчушка как раз вступала в самый вредный и несносный возраст.

– О, а у нас, оказывается, гости! – не обращая внимания на негодующую тётушку Берту, Белоснежка, сопровождаемая эскортом из нахмуренных и напыженных гномов, подошла поближе к столу. – А меня почему не пригласили?

– Снежка, деточка… – начала оправдываться Берта. – Ты же понимаешь, как велика опасность… Повсюду шпионы этой злыдни, мало ли что?!

– Ах, тётушка Берта! – беззаботно рассмеялась Белоснежка. – Лист упадёт с куста, а вы уже дрожите от страха! Колдунье нет до меня никакого дела, а вот вы с вашими опасениями лишили меня всех радостей, заточили в этой избушке, а теперь ещё и голодом морить взялись!

Иван и Марья переглянулись. Да уж, сказочная Белоснежка представлялась им совсем другой… Берта засуетилась, подвигая усевшейся за стол воспитаннице миску и ложку.

– Фи, опять эта каша! – фыркнула Белоснежка и тут же, без всякого перехода, заявила, показывая пальцем на Спиридона:

– Какой смешной уродец! Кто это?

– Твой воспитатель и наш родственник, архивариус Спиридон, – строго сказала Берта. Было заметно, что ей неловко за поведение Белоснежки.

– Воспита-а-атель! Очень надо! – фыркнула девочка. – А эти малыши откуда взялись? – она указала на молча разглядывающих её двойняшек.

– Мы не малыши! – не выдержал Иван.

– Мы путешествуем, – красноречиво глянув на него (не заводись, чего ты?!), поддержала беседу Марья. Ей Белоснежка совсем не понравилась, уж очень заносчивая, но девочка решила быть вежливой. – Я – Марья, брата зовут Иван. А ты – Белоснежка, да?

– Конечно, Белоснежка, кто же ещё?! Это каждому понятно! – отрезала воспитанница гномов и, морщась, взялась за ложку. Ела она так, словно делала всем одолжение. Гномы, убедившись, что нападать на их сокровище никто не собирается, тоже продолжили трапезу.

Когда все наелись и тарелки (кроме Белоснежкиной) опустели, бородатый гном, снова принимая бразды правления, скомандовал:

– Выставите посты на подходах к дому, а я пока побеседую с нашими… гостями! Белоснежка, ступай в свою комнату!

– Вот ещё! – фыркнула та. – Мне же интересно…

Тётушка Берта, не выдержав, ухватила отчаянно брыкающуюся воспитанницу за руку и потащила прочь из комнаты. Девочка верещала и вырывалась, но рука у местной домоправительницы была сильная, так что вскоре в комнате воцарилась тишина.

– Ну, так кто вы и откуда? – начал гном, в упор разглядывая то ли гостей, то ли пленников.

– Я – Спиридон, архивариус, прибыл сюда по вашей просьбе, для занятий с Белоснежкой, – с достоинством качнув развесистыми ушами, изрёк Спиридон.

– Допустим, – нехотя согласился бородач, похаживая перед сидящими в ряд на дубовой лавке детьми и заколдованным гномом. – А они тогда кто?

– Мы – дети, мы заблудились, – ответил за двоих Иван, тихонько ткнув Марью локтём в бок: мол, сиди и поддакивай! Та про себя возмутилась (ишь, какой хитренький! Ты типа главный, а я сиди и молчи?), но кивнула.

– Как будто дети не могут быть шпионами! – Гном, видно, уже поверил им, но не хотел сдаваться так уж легко. – Злая Колдунья коварна и хитра, она любого может заставить себе служить! Чем докажете, что ничего не вынюхивали, а?! – при этих словах он непроизвольно покосился на внушительный нос Спиридона. Тот, заметив это, вздохнул и отвернулся.

– Да не собираемся мы ничего доказывать! – отрезал Иван. – Мы правду говорим!

– Почём я знаю, правду или неправду? – пожал плечами бородач.

– Погоди, Деридуб, не наседай на них, – в дверях снова показалась тётушка Берта. – Я им верю. Это всего лишь дети, к тому же очень усталые и наверняка напуганные. Сам подумай: одни, в лесу, заблудились, а тут ещё и вы всей оравой…

– Слишком ты доверчива, Берта! – покачал головой Деридуб. Однако гномиха твёрдо стояла на своём:

– Конечно, времена сейчас тяжёлые, кто спорит… Только, если вот так никому не верить, и жить страшно. А Колдунье только того и надо, чтобы мы каждого шороха боялись и никому не верили.

Деридуб, раздумывая, оглядел прижавшихся друг к другу детей, молча взирающего на него Спиридона. Подумал – и махнул рукой:

– Может, и права ты, Берта. Ладно, отдохните с дороги, утро вечера мудренее. Завтра поговорим…