Александр Шевцов - Пойди туда, не знаю куда. Книга 4. Сват Наум

Федот взял оба лома, заткнул топор за пояс и пошагал следом за конниками. Ватага его с гиканьем покатила к хуторку прямо по снегу, благо он был еще неглубоким.

Стрельцы какое-то время ехали прямо к деревне, но шаг их становился все тише. В околицу въезжать не стали, остановились, наблюдая. Деревня была пустая, и лишь посредине три одичалых свиньи с визгом дрались за что-то со стаей бродячих собак.

– Никак мертвяка делят… – сказал один из стрельцов и перекрестился. Остальные тоже перекрестились и поехали вокруг деревни вдоль околицы, выведенной старыми, серыми от времени жердями. Федот шагал по конскому следу, озираясь на деревню. Ему не было страшно, но гуляла внутри какая-то тоска…

На опушке стрельцы выбрали место под кладбище, спешились и начали помогать Федоту собирать дрова. Натаскали сухостоя, разложили по снегу кучей шага в четыре поперек и шесть вдоль. Старший стрелец покосился на Федота и покачал головой:

– Справишься ли?

Федот, пока стрельцы добывали топливо, выбрал себе крепкую не толстую сосновую сухостоину под лопаты и принялся пластать ее вдоль, надрубая и вгоняя клинья. Сухостоина как раз треснула и развалилась вдоль на две половины.

– Вишь, справлюсь! – улыбнулся он стрельцу.

Стрелец покачал головой, переглянулся со своими с улыбкой.

– Ну, поглядим. Большой труд, такую ямищу вырыть. Может, кого из этих в помощь прислать все же?

– Да какая от них помощь?! – отмахнулся Федот. – Пришибу только, – и принялся обтесывать плаху под лопату.

Деревянная лопата землю плохо роет, поэтому их делают неширокими и заостряющимися. Лучше из смолистого дерева, смолистое дольше стоит. Федот сразу обрубал по виду лопаты, решив, что тесать в размер обрубленную лопату будет легче, чем всю плаху.

– Ну, ладно, – кивнул стрелец. – Давай я тебе хотя бы костер подпалю.

Человек он был опытный, с кресалом обращался умело, но случается такое с костром, что-то не заладится, и никак не разожжешь. Вот и у стрельца в трут сразу же попал снег со случайно задетой ветки, искра его не брала. Он начал тихо браниться. Товарищи было предложили ему другой трут, но Федот вынул то кресало с огнивом, что ему дали, взял сухие сосновые щепки и стружки потоньше, которые успел настругать, и без трута и бересты подпалил их с одного удара.

Все стрельцы сгрудились вокруг него, глядя на занявшийся костерок, быстро охватывающий всю огромную кучу дров.

– И как он это сделал? – наконец спросил один из стрельцов, пятясь от жара.

– И как это ты сделал? – повернулся к нему старший.

– Я не знаю… – обалдело ответил Федот. – Я попробовал…

– Ну, все, братцы! – крикнул старший. – По коням! К еде-то не опоздаешь? – показал он головой на хуторок, куда укатила вся веселая ватага.

– У меня с собой есть, – отмахнулся Федот, похлопав себя по тулупу, где лежал у него за пазухой ломоть хлеба из узелка, что дала младшая невестка. Но есть он не хотел, и это было странно, потому что обычно поесть он любил.

К тому же обычно он любил тепло, это он помнил. А сейчас ему не было холодно. И еще он не любил работать, а сейчас ему хотелось помахать лопатой. Это было очень новое ощущение, непривычное, но привычные как-то быстро забывались…

Стрельцы уехали, переговариваясь о чем-то, а Федот разделся до исподней рубахи, подпоясанной странным волосяным пояском, и принялся махать топором, вытесывая лопаты. От костра перло жаром, так что снег таял далеко вокруг. Времени было навалом, и Федот настрогал, пока костер прогорал, десяток лопат, так что хватило бы на всю ватагу.

Затем разгреб угли и принялся ломом долбить землю. Промерзла она за осень неглубоко, почва была только сверху, внизу песок, дело шло даже легче, чем представлялось вначале. Перерубив ломом весь верхний слой почвы в мелкие комки по всей площади костра, Федот повыбрасывал землю и начал последовательно, штык за штыком, углублять яму в песке.

И так разохотился, так разошелся, в удовольствие размахался лопатой, что не останавливался, пока не заметил, что, когда швыряет песок вверх, он сыплется сверху обратно ему на голову. Поглядел и понял, что яма уже так глубока, что лопаты не хватает, чтобы выбрасывать песок.

– А вот какой глубины рыть, не сказали… – огорчился Федот. – Ну, завтра спрошу у старшего!

День в ноябре короткий, смеркалось, и Федот решил идти на ночевку. И тут понял, что яму вырыл, а как из нее вылезать будет, не подумал.

– Может, я и вправду дурак? – мелькнула у него неожиданная мысль. – Как же глупо-то!