Юрий Брезан - Черная Мельница. Повесть-сказка

И благодушно насвистывая, мельник топает через мостки. С плеском и грохотом вращается колесо, заставляя батраков приняться за работу.

Останавливает Крабат того парня, что решился перечить мельнику.

«Как тебя звать?» — спрашивает. «Маркус», — отвечает тот. «Скажи-ка, Маркус, — шепчет Крабат, — какое у мельника любимое блюдо?»

А Маркус в этот день шесть слов уже сказал: скажи он еще два — лишится руки. Вот он и пишет пальцем на земле — но так, чтоб от его букв и следа не осталось.

Подумав немного, Крабат говорит, слов своих не считая: «Пиши на моей груди».

Маркус выводит на груди Крабата два слова, и Крабат прочитывает их с такой легкостью, словно и впрямь их видит.

«Кровяная каша», — пишет палец. Крабату это блюдо знакомо: свежую свиную кровь размешивают в горшке, пока она не перестанет свертываться. Добавляют майоран, соль, сахар, уксус, толченую корицу и варят на медленном огне, пока не получится густая черная каша. Едят ее вместе с тушеной свининой. Нет на свете вкусней кушанья, чем кровяная каша.

«Почему же отказываетесь?» — спрашивает Крабат.

Маркус пишет: «Там, в хлеву, наши товарищи. Такие же, как мы».

Побледнел Крабат от ужаса, оторопело глядит на Маркуса: «Разве нет способа их спасти?»

И Маркус выпаливает одно — единственное слово — последнее, дозволенное на этот день: «Нет!»

Прикидывает Крабат и так и этак. Что ни говори, а решетка-то ему поддалась…

«Попробую все-таки, — говорит он. — Хочешь мне помочь?»

Маркус в ответ только кивает.

«Поработай пока что за двоих, за себя и за меня, — говорит ему Крабат.

Маркус протягивает Крабату руку.

«Мы с тобой теперь братья!» — говорит Крабат.

И Маркус опять пальцем пишет на груди Крабата — там, где сердце: «Мы — братья!»

Вдвоем они готовы объявить бой мельнику. Маркусу надо бегом бежать на мельницу, иначе с работой не управиться. Ведь мельник вечером подсчитает, сколько капель пота превратилось в золотые песчинки. И горе батракам, если мало пота пролилось воронку! А Крабат бросается к комнате мельника. Не тут-то было! Заперта она крепко-накрепко на замок со щеколдой.

И опять на помощь Крабату приходит волшебный браслет.

Дотронулся им Крабат до замка, щеколда и отскочила.

И вот Крабат в комнате, где стоит сундук. Ни стола, ни кресла, ни скамьи тут уже нет, да и комната вроде бы стала меньше. Тронул Крабат стену, та и скрылась.

Вот он где, дубовый-то стол! А на нем — та книга, что мельник ночью читал. Бросился было Крабат к книге, да вдруг и застыл на месте: больно уж она велика — размером со столешницу, толщиной со скамью. И где в ней написано, как спасти товарищей, превращенных злым мельником в свиней? Разве найдешь что-нибудь в этой книге, громаднее которой и на свете нет?

Чем просто так искать, надо что-то придумать. И Крабат думает, думает, однако ничего придумать не может. В бешенстве бьет он кулаком по чудо-книге. Вдруг переплет сам собой открывается, и страницы ложатся друг на дружку с такой быстротой, словно их ветер листает. Миг — и книга лежит перед Крабатом, раскрытая на нужной странице. Крабат принимается за чтение — читает он медленно, вдумчиво, накрепко запоминая каждое слово и каждый рисунок, чтобы даже с закрытыми глазами их видеть.

А запомнив всю страницу наизусть и захлопнув книгу, водворил стену на место и был таков. Замок заскрипел и щелкнул — дверь заперта, как ее оставил мельник.

А Крабат выскочил за дверь, стал во дворе как вкопанный, глаза закрыл и вызвал в памяти первый рисунок: двадцать шагов налево, под прямым углом семь шагов прямо, и еще четверть оборота; последние двенадцать шагов приведут к дверце.

А вот и она, а в ней кнопка: нажмешь — дверца откроется. Вошел Крабат в потайную комнатку и видит: перед ним — волшебная колымага! На передней стенке у нее какие-то кнопки и ручки, а над ними — колдовское ухо: любую команду услышит и дальше передаст, если только правильные слова знаешь.

Крабат их уже знает и поэтому сразу вскакивает на сиденье:

«Вперед!»

Заурчав, словно сытая кошка, колымага тихонько выезжает во двор.

«Стоп!» Колымага останавливается.

Стремглав бросается Крабат в хлев, хватает первую попавшуюся свинью и тащит ее наружу. Та и не думает сопротивляться, волочится по земле, словно неживая. Он бросает ее в повозку и сам туда же прыгает.

«Вперед!» Колымага трогается. «Быстрее!» Повозка мчится сквозь чащобу по едва заметной звериной тропе.

Через час Крабат выскакивает у ворот первой попавшейся крестьянской усадьбы.