Ганс Андерсен - Сказки и истории

— Ах ты птица перелетная! — ругнула лягушка аиста. — Лягушонком я, правда, смотрела на него снизу вверх в почтительном трепете, а когда он разгуливал по болоту и рассказывал про Египет, мой кругозор расширялся — я узнавала о чужих диковинных странах. Теперь он меня больше не вдохновляет, все в прошлом, я поумнела, стала мыслящей, приобрела влияние, я печатаю критические статьи в «Лягушачьем кваканье». Недаром одну из букв датского алфавита называют, как и меня, «лягушка» или «квакушка». Среди людей тоже попадаются такие. Я написала об этом целый подвал в нашей газете.

Перевод Л. Брауде

ил-был чиновник, и ему по должности полагалось красиво и четко писать. Дело свое он знал хорошо, а вот писать красиво и четко не умел; тогда он дал объявление в газету, что ищет человека с красивым почерком. Таких людей объявилось хоть пруд пруди! Одними их именами можно было доверху набить бочку. А нужен был только один, и чиновник, не долго думая, нанял первого попавшегося; и верно, почерк у того был, что у живой машинки чистописания. Чиновник был мастер своего дела. И теперь, когда писарь перебелял его бумаги четкими, красивыми буквами, все говорили:

— Написано отменно!

А писарь, который сам по себе и полскиллинга не стоил, рассудил по-своему:

— Писал-то эти бумаги ведь я!

Наслушавшись за неделю, что говорит народ, он возгордился и сам захотел занять должность чиновника.

Ему бы впору быть хорошим учителем чистописания; надев белый галстук, он имел бы вполне пристойный вид за чайным столом в обществе, а он вдруг вздумал переплюнуть всех других писарей. Стал он писать о художниках и о скульпторах, о поэтах и о тех, кто сочиняет музыку. Он нес несусветную околесицу, а когда чересчур завирался, то на другой день писал, что-де вышла опечатка. А между тем все, что бы он ни писал, была одна сплошная опечатка. Ведь вся его сила была в почерке, но вот беда: в том, что напечатано, красивого почерка-то не разглядишь.

— Захочу — вознесу, захочу — растопчу! — бахвалился писаришка. — Сам черт мне не брат! Я, если хотите, маленький господь бог, а подумать, так не такой уж и маленький!

Все это, конечно, был бред, и он-то его и доконал, о чем появилось сообщение в газете. Быть может, его другу, который умеет сочинять сказки, и следовало немного приукрасить всю эту скучную историю. Но о жизни этого писаришки, о жизни, заполненной всякой чепухой, мерзостью и вздором, как ни старайся, хорошей сказки не напишешь.

По-датски старый холостяк — «pebersvend», то есть перечный молодец.

Бальдур — в скандинавской мифологии бог света.

Локе — в скандинавской мифологии бог, олицетворяющий собою коварство и хитрость.

Суртур — в скандинавской мифологии владыка тьмы.

Речь идет о датских офицерах, павших геройскою смертью в первую датско-прусскую войну (1848–1850).

Псевдоним датского поэта Пенса Баггесена (1764–1826).

Так называемая ютландская посуда изготовляется из темной глины и отличается огнеупорностью и прочностью.

«Девственницу» (франц.).

Гриффенфельд, Педер (1635–1699) — датский государственный деятель, провел в заключении двадцать два года.

Старый обычай, долго державшийся в Дании: на масленицу в бочку сажали кошку и начинали изо всех сил колотить по днищу, пока наконец не вышибут его и кошка как угорелая не выскочит из бочки.

Гимле — по скандинавской мифологии, самая прекрасная и светлая из небесных обителей; вовремя рагнарока избегнет разрушения; предназначена для душ добрых и правдивых людей.

«Он знает, где должен стоять шкаф», — говорят у датчан о человеке, который твердо знает, чего он хочет.