Аня Амасова - Пираты Кошачьего моря. Мумия Мятежника

– Добро пожаловать в уютный отель «Пасть чудовища»! – мрачно пошутил монах, бросая взгляд на капитана.

Джонни Воробушек с самым серьезным видом готовил себе ночлег: сапоги – подушка, камзол – одеяло, вот и все походное ложе. Казалось, от заклинаний русалки он не только немного сбрендил, но и напрочь лишился чувства юмора.

Кукабара облетал «восьмерками» сталагмиты. Иногда у него получалось хорошо, иногда – больно.

– Ну и денек! Не одно, так другое! То неуклюжий монах со шваброй, то капитан со скалой и любовью. А теперь еще этот холодильник! Кто я вашей русалке – замороженный цыпленок? И почему я всегда думал, что русалки живут на деревьях?

– Где живут русалки – это науке неизвестно, – отозвался монах. – Зато известно, что свои сокровища они хранят на таких вот необитаемых островах.

– Со-кро?..

От неожиданности Кукабара очередной раз врезался в сталагмит. Потеряв равновесие, он плюхнулся на Джонни.

– Угомонись, несчастная птица! – рявкнул капитан, стряхивая с себя перья. – Спать мешаешь! У меня, между прочим, утром свадьба.

Кукабара обиженно нахохлился:

– Я угомонюсь, а к утру из меня получится охлажденная тушка на праздничный стол? Нет уж! Не выйдет! Буду летать!

– Ну летай, летай… – проворчал Воробушек, натягивая на голову камзол.

Сделав несколько кругов, Кукабара вернулся к разговору.

– Так что ты там бормотал про сокровища, монах? Зеркальца среди сокровищ бывают? Что я без зеркала? Трущобная ворона!

– Во всех легендах русалки собирают со дна морского разные вещи. С утонувших кораблей, например. Все, что покажется красивым, попадает на тихий остров…

Монах надолго замолчал. Со стороны могло показаться, что лисенок уснул. Но когда от костра остались лишь угольки, он поднялся и растолкал капитана:

– Эй, Джонни, проснись! Послушай! Я тут подумал… Ответь на один вопрос. Скажи: ты ведь любишь другую?

Воробушек непонимающе уставился на друга.

– Ты никогда не рассказывал об этом, – торопливо продолжал монах, – но я и сам знаю.

Я ведь как рассудил: если бы ты не любил ее, то зачем бы тебе называть корабль девчоночьим именем? Так? А раз так, значит свадьба с русалкой – это неправильно. Я, конечно, не колдун, но про чародейство кое-что знаю. Очень тебя прошу: пожалуйста, вспомни! Джонни, вспомни, кого ты любишь НА САМОМ ДЕЛЕ. Чьим именем ты назвал свой корабль?

– Что ты несешь, монах?.. Какой корабль?..

Лисенок схватился за голову: все пропало… Забыть про собственное судно – это ж двадцать шестая ступень забывательной магии! И ни одного известного науке способа разбивания чар!

Никогда не отвлекайте пилота разговорами. Особенно во время маневра. Заслушавшись, Кукабара сбился с курса. И тут же врезался в сталагмит. Вековая глыба треснула, не выдержав столкновения.

Хорошо, что пещера была не слишком высокой. Потому что обломок сталагмита неплохо припечатал Воробушка. Да так, что Джонни показалось, будто перед его глазами летает не один виноватый Кукабара, а целая стая виноватых кукабар.

«Да ты что, осьминогов наелся?!» – должен был взвыть Джонни Воробушек и добавить еще что-то столь же грозное с подробным рецептом блюда, которое он собирается приготовить из пернатого друга.

Но вместо этого он сказал:

– Э-э-э… у меня действительно был корабль… Такой, с золотыми парусами.

– Колдовство русалки слабеет! – ликовал лисенок.

Кукабара гордо выпятил грудь:

– Еще бы! Удар по голове – лучшее средство от любовной горячки! А давай я его еще раз тресну!

Но Джонни ловко схватил птицу за горло, не дав Кукабаре разбушеваться.

– Но как я назвал корабль – забыл. Будто приснилось все.

– «Дженифыр», – подсказал монах. – Ты назвал свой корабль «Дженифыр». И если я заблуждаюсь и на самом деле никакой девчонки по имени Дженифыр нет, то женись себе хоть на русалке, хоть на крокодиле…

– Вот как… И откуда ты взялся, такой хитрющий лис? – рассмеялся Воробушек. – Ты точно монах? Не провидец?

– Ты смеешься? – Лисенок недоверчиво присматривался к Джонни. – Чары рассеялись? Значит, я прав?

– Прав ли ты насчет корабля и девчонки, я не скажу. Ты хоть и друг, но это – личное. Зато мы немедленно идем за сокровищами. Теперь ты веришь, что колдовства больше нет?