Якоб и Вильгельм Гримм - Сказки для взрослых

В этих думах подошел он к морю; а море-то совсем почернело и вздулось, и ходили по нему пенистые волны, и ветер свистал так, что рыбаку было страшно. Стал он на берегу и сказал:

«Ну чего она еще хочет?» – спросила камбала. «Ах, камбала-матушка! Жена-то теперь царицей быть хочет!» – «Ступай к ней, – сказала рыбка, – будет по ее воле».

Пошел рыбак домой и видит перед собой громадный замок, весь из полированного мрамора с алебастровыми статуями и золочеными украшениями. Перед входом в замок маршировали солдаты, в трубы трубили и били в барабаны; а внутри замка – бароны и графы и герцоги расхаживали заместо прислуги, они перед ним и двери отперли, и двери-то из чистого золота! И когда он вошел в залу, то увидел жену свою на троне, высоком-превысоком, из литого золота; на голове у нее была золотая корона в три локтя вышины, вся усыпанная брильянтами и яхонтами; в одной руке был у нее скипетр, а в другой – держава, и по обе стороны трона стояли в два ряда пажи, один красивее другого, и выстроены были по росту – от самого громадного верзилы до самого маленького карлика, с мизинчик. А перед троном стояли князья и герцоги. Стал перед женой муж и сказал: «Ну, женушка, ты теперь царица?» – «Да, я теперь царица!» Посмотрел он на нее, полюбовался и сказал: «Небось, женушка, хорошо быть царицей?» – «Ну чего ты там стал? – сказала жена. – Я теперь царица, а хочу быть папой! Ступай проси рыбину». – «Ах, женушка! Чего ты еще захотела? Папой ты быть не можешь: папа один на весь крещеный мир! Этого и рыбинка не может сделать». – «Муж! – сказала она. – Хочу быть папой! Сейчас ступай к морю! Сегодня же хочу быть папой!» – «Нет, женушка, этого не смею я сказать рыбине! Это и не хорошо, да и слишком уж дерзко; папой не может тебя камбала сделать!» – «Коли могла царицей сделать, сможет сделать и папой! – сказала жена. – Сейчас же пошел к морю! Я царица, а ты – мой муж! Пойдешь или нет?» Перепугался он и пошел и совсем упал духом, дрожал как в лихорадке, и колени у него сами подгибались. Когда подошел он к морю, сильный ветер дул с моря, погоняя облака на небе, и было сумрачно на западе: листья срывало с деревьев, а море плескалось и шумело, ударяясь о берег, и видны были на нем вдали корабли, которые раскачивались и колыхались на волнах. Но все же на небе еще был заметен клочок лазури, хоть и видно было, что с юга надвигается буря. Вышел он на берег, совсем перепуганный, и сказал:

«Ну чего она еще хочет?» – сказала камбала. «Ох, – проговорил рыбак, – хочет она папою быть!» – «Ступай к ней, будет по ее воле», – сказала камбала.

Пошел он обратно, и когда пришел, то увидел перед собою громадный собор, кругом обстроенный дворцами. Едва пробился он сквозь толпу. А внутри храма все было освещено тысячами и тысячами свечей, и жена его, в одежде из чистого золота, сидела на высочайшем троне, а на голове у нее были три большие золотые короны. Кругом ее толпилось много всякого духовенства, а по обе стороны трона стояли в два ряда свечи – от самой большой, толщиной в доброе бревно, до самой маленькой, грошовой свечки. А цари и короли стояли перед ней на коленях и целовали ее туфлю. «Женушка, – сказал рыбак, посмотревши на жену, – да ты, видно, папа?» – «Да, я теперь папа!» Смотрел он, смотрел на нее, и казалось ему, что он смотрит на солнышко красное. Немного спустя и говорит он ей: «Ах, женушка, небось хорошо тебе папой быть?» А она сидела перед ним прямо и неподвижно, словно деревянная, и не двигалась, не трогалась с места. И сказал он: «Женушка! Ну теперь, чай, довольна? Теперь ты папа и уж ничем больше не можешь быть?» – «А вот еще подумаю», – сказала жена. И затем они отправились спать; но она все еще не была довольна, и ее алчность не давала ей уснуть, и все-то она думала, чем бы ей еще можно быть?

Муж, набегавшись за день, спал отлично и крепко, а жена, напротив того, совсем не могла заснуть, и все ворочалась с боку на бок, и все придумывала, чего бы ей еще пожелать, и ничего придумать не могла. А между тем дело шло к восходу солнца, и когда она увидала зарю, то пододвинулась к самому краю кровати и стала глядеть из окна на восходящее солнце… «А! – подумала она. – Да разве же я не могу тоже повелевать и солнцу, и луне, чтобы они восходили?..» – «Муж, а муж! – сказала она и толкнула его локтем под ребра. – Проснись! Ступай опять к рыбине и скажи, что я хочу быть самим Богом!» Муж еще не совсем очнулся от сна, однако же так перепугался этих слов, что с кровати свалился. Ему показалось, что он ослышался; он стал протирать себе глаза и сказал: «Ах, женушка, что ты это такое сказала?» – «Муженек, – сказала она, – я не могу повелеть ни солнцу, ни месяцу, чтобы они восходили, да и видеть того не могу, как солнце и месяц восходят, и покойна ни на час не буду, пока не дано мне будет самой повелевать и солнцем, и месяцем!» И так посмотрела, что его мороз по коже подрал. «Сейчас же ступай туда! Я хочу быть самим Богом!» – «Ах, женушка! – воскликнул рыбак и пал перед нею на колени. – Да ведь этого камбала не может сделать! Царицей и папой она еще могла тебя сделать; так вот и прошу я тебя, образумься, останься папой!» Тут она пришла в ярость, волосы у ней взъерошились на голове, и она крикнула во все горло: «Не смей со мною так говорить! Не смей! Сейчас же проваливай!» Тогда он мигом собрался и побежал к морю, словно помешанный.