Ева Лисина - Лопоухий Илюк. Повесть-сказка

- …Чабан и Завиток ждут тебя каждый день, ищут тебя, - закончил свой рассказ Илюк.

Потом В-один-миг показала, как она бегала, когда пасла стадо. Она стремительно сорвалась с места, её тень на земле шевельнуться не успела, как В-один-миг обежала вокруг неё. И уже после этого она по доброму местному обычаю пригласила их в гости.

И все трое праздничным шагом отправились на бахчу.

Вскоре с бахчи послышалась песня:

Потом Острый Зуб спел ещё раз, а слова про дружбу спели втроём несколько раз подряд.

- Нет, я теперь до самых Чебоксар не захочу есть, - сказал Илюк, подкатывая к себе тридцать четвёртую дыню.

- Эти дыни называются хандаляк, - сказал Острый Зуб. - Хотя они поспевают рано, много нужно пролить пота, чтобы уже весной вырастить такие сладкие дыни. Илюк сказал собаке:

- Найди какую-нибудь доску и краски! Мы не воры и не беглецы, чтобы уходить тайком. Оставим письмо.

В-один-миг сняла с петель и притащила калитку. Нашлась банка с краской и кисть.

Илюк, потирая в особенно затруднительных случаях концом хобота лоб, написал письмо под диктовку собаки.

Острый Зуб только вздыхал и ёрзал, а потом принялся успокаивать себя: «Ничего, Острый Зуб! Ничего! Мы с тобой не мастера писать, но зато мы умеем читать! Читаем письма на листьях, следы на песке, знаем все буквы травы, все знаки цветов, всю книгу злаков!»

- Готово! - сказал Илюк. - А теперь подпишись!

В-один-миг макнула лапу в краску и приложила к калитке.

Друзья отступили на несколько шагов и полюбовались письмом.

- Мне тоже надо кое о чем сообщить Косой Бороде! - сказал Илюк и снова принялся за письмо.

- Оставь место для меня! - предупредил Острый Зуб.

Потом Илюк писал под диктовку Острого Зуба:

От такого письма не хотелось уходить. Только Острый Зуб был недоволен, всё ворчал:

- Какие у некоторых несуразно большие ноги! Начнут подписываться, раз - и на всю калитку! Из-за них другим приходится писать короче…

Потом они читали-перечитывали письмо, пели-распевали песни, ели-хвалили дыни.

Когда стало прохладней, они вышли в путь. Подумать только, счастливый день всё ещё не кончился!

В-один-миг на прощание облизала двух своих спасителей, выслушала много-много приветов Чабану, Завитку, Старой Овце и всей отаре и понеслась к далёким горам. Илюк, который уже понял, что в долгом путешествии от прыжков и кувыркания пользы мало, зашагал ровным шагом. А Острый Зуб был уверен, что приятная беседа и радостная песня всегда кстати: и днём, и ночью, и в начале пути, и в конце. И, сидя верхом на слоне, он говорил, и пел, и плясал…

К Нобаду Илюк и Острый Зуб тут же прониклись уважением. Ведь это он сразу нашёл потерявшуюся страну!

Вот как это случилось.

Путешественники уже целую неделю искали Туркмению. Им сказали: чтобы попасть в Туркмению, надо идти вдоль реки Амударьи. По её левому берегу тянется необозримая пустыня Каракумы, а Каракумы - это уже Туркмения. Илюк и Острый Зуб шли левым берегом Амударьи, вокруг простиралась необозримая пустыня, но Туркмении как нет, так и не было. Путешественники спрашивали встречных:

- Это страна?

- Страна Большого Канала! - отвечали им. А старый гордый верблюд сказал:

- Страна Самого Большого Канала!

Не сговорились же они! Да и сами путешественники видели этот канал! Широкий, голубой, он прорезал океан жёлтого песка. Илюк смотрел на канал и думал: «Может, это и есть та самая живая вода?»

Идёшь-идёшь по пустыне, смотришь-смотришь - и никакого человеческого жилья, один песок. И вдруг - канал! И по обеим его сторонам стоят белокаменные дома, спускаются к воде стада, из прибрежных камышей взлетают утки. Иначе и не назовёшь эту землю, как Страной Большого Канала!

Но где же Туркмения?

Порой Илюк и Острый Зуб останавливались и спрашивали:

- Это Амударья?

И сами же отвечали:

- Амударья.

- Левая сторона - вот эта? - поднимал левую ногу Илюк.

- Эта! - отвечал Острый Зуб и тоже поднимал лапку.

- Слева пустыня лежит?

- Лежит!

- Каракумы называется?

- Называется!