Элизабет Рудник - Круэлла

На мгновение он задумался, стоит ли её одёрнуть, но затем пожал плечами.

– Есть проблема, – сказал он вместо этого. – Неужели она тебя не узнает?

Хорас согласно кивнул.

– Это проблема.

Эстелла пожала плечами.

– Может, и узнает, – ответила она.

– И разве ты не потеряешь тогда работу? – заметил Джаспер. – Работу, которую ты, как я думал, обожаешь.

– Работу, которую он раздобыл для тебя, – добавил Хорас. Эстелла и Джаспер уставились на него. Для того, кто, казалось, вечно не ухватывал сути беседы, Хорас частенько попадал в яблочко.

Эстелла опустила глаза, и Джаспер понял, что Хорас задел её за живое. Он и представить себе не мог, через что она сейчас проходит и что чувствует. Их не было с ней той ночью. Они не видели, как Баронесса холодно повернулась спиной к матери Эстеллы. И их не было в кабинете, когда Баронесса просто отмахнулась от случившегося, словно от мелкой неприятности.

Джаспер знал, что дело не только в ожерелье. Но он также знал, что Эстелла им в этом не признается. И даже если он (и Хорас) правы, она потратила слишком много сил на разведку и планирование, чтобы пойти сейчас на попятный.

Когда Эстелла подняла голову, на её лице читалась решимость.

– Я должна его вернуть, – сказала она.

Джаспера покоробило от жёсткости в её голосе.

– Как скажешь, – произнёс Хорас, пожимая плечами.

Эстелла кивнула, а затем повернулась, чтобы посмотреть на стену.

Джаспер прав. Хотя она и правда ужасно сильно любила работу, которую ей предстоит потерять, не согласиться с тем, что Баронесса её узнает, было бы глупо. Разве что...

– Эстелла не сможет пойти на бал, – признала она. – Но я знаю того, кто сможет.

Длинные ноги Эстеллы шустро несли её вниз по лондонской улице. Она вертела головой во все стороны, разглядывая витрины.

Проходя мимо винтажного магазина, она замедлила шаг. За стеклом стоял манекен, одетый в сногсшибательный алый вечерний туалет, дополненный броским жакетом и неоновыми цветовыми акцентами. Образ был иронично-безбашенным, энергичным и живым – как раз в духе Эстеллы.

Она поскорее вошла в магазин. Зазвенел колокольчик, дверь открылась и закрылась за ней. Крошечное помещение было заполнено стойками со всевозможной одеждой: яркими топиками, брюками в цветочек, платьями в пол, короткими юбками, сапогами с высоким голенищем, туфлями на шпильках, неоновыми повязками. Самые разные стили последних трёх десятилетий лежали стопками, висели и были свалены в кучи.

Эстелла пришла в восторг.

Высокий мужчина с волосами, идеально уложенными в кок в стиле Боуи, стоял на стуле, стуча по сломанному кондиционеру. Но, услышав звон колокольчиков, он прервал своё занятие и повернулся к Эстелле. На лице у него была нарисована большая молния. Он явно был заядлым поклонником творчества Зигги Стардаста.

– Добро пожаловать в «По второму кругу». Я – Арти, – произнёс он приветливо. – Или Арт. Как в слове «артист».

Эстелла кивнула.

– Вы выглядите блистательно, – сказала она. Так и было. Его макияж выглядел безупречно – вплоть до лёгких теней, выделявших глаза, и румян, подчёркивавших скулы. Он раскрасил своё лицо, словно холст, создав изумительное произведение.

– Мне говорят об этом целый день, – ответил он, пожимая плечами. – Так что, наверное, так и есть.

– А как к вашему виду относятся прохожие? – полюбопытствовала она.

– Без издёвок и оскорблений не обходится, конечно, – ответил Арти спокойно. – Но я всегда говорю, что «обычный» – худшее из оскорблений, а так меня ещё никто не называл.

Эстелла улыбнулась. Похоже, она встретила родственную душу. Арти говорит с ней на одном языке моды от «а» до «я»: начиная с витрины и заканчивая тем, во что он одет. У неё возникло чувство, что они отлично поладят.

– Мне нужно платье, – сказала она, переходя к делу. – Для бала. И оно должно произвести фурор.

Арти жестом указал на стойки вокруг.

– Что ж, погляди вокруг, Золушка, – произнёс он торжественно. – У меня есть всё, о чём юноша или девушка могут мечтать. Если ты можешь себе это представить, значит, я могу тебе это предложить.

Эстелла принялась просматривать ассортимент с энтузиазмом ребёнка в кондитерской лавке. Арти оказался прав. У него действительно было всё, о чём она когда-либо могла мечтать и что она когда-либо могла вообразить. Диор пятьдесят шестого. Шанель тридцать второго. Чёрные платья, белые платья, цветные платья. Было сложно определиться, какое ей нравится больше. Но её взгляд то и дело возвращался к красному наряду в витрине.