Иван Семенов - Один маленький поросёнок и одно большое свинство

В это время жена мельника Бригитта заглянула в окошко и всё увидела. Она шёпотом позвала кошку и велела ей бежать на мельницу и всех позвать, полюбоваться. Сбежались все домочадцы — и сыновья мельника, и собака, и лошадь, и куры, и мыши, и сам мельник, и даже соседская корова. Смотрят в окно: поросёнок в кроватке посапывает под одеялом, а дочка мельника игрушки в ящик сложила, половики расправила, мусор замела на совочек и пошла выносить.

Вот тут-то мельник не выдержал, влез прямо в окно, скинул поросёнка на пол и давай ругаться:

— Тебе за дитём велели приглядывать, а вместо этого дитё само с тобой нянчится! Пшёл вон из дома, нéработь!

Однако жена мельника сказала, что не надо выгонять поросёнка, потому что ей нужен помощник — таскать мешки. Мельник поворчал-поворчал, но согласился. Отработает воз желудей, три бочки жмыха и помои — и пусть катится обратно в свой лес.

И стал Фред работать на мельнице. Жил он в старом парнике, который мельник переделал под свинарник. Каждое утро собака будила поросёнка на работу. Проснётся Фред, подойдёт к старому корыту, отопьёт настоявшейся воды и плетётся к амбару. А там жена мельника кладёт ему на спину мешок зерна. Поросёнок тащит его на мельницу, а там сыновья мельника зерно забирают и кладут на спину поросёнку мешок муки, чтобы он его обратно в амбар тащил. Так и проходит день: мешок зерна туда, мешок муки обратно.

Закончилась осень, наступила зима. Поросёнок всё ещё не отработал даже половины воза с желудями, не говоря о жмыхе и помоях. Целыми днями таскал он мешки, уныло стуча копытцами по дощатому настилу двора, потом возвращался в свой парник, весь белый от муки, ел помои с хозяйского стола и засыпал прямо рядом с миской.

Обычно у Фреда не оставалось вообще никаких сил, ему даже сны не снились. Всю ночь мышата прыгали по нему, вытряхивая из щетинок остатки муки, а поросёнок этого даже не замечал. Но как-то ночью он вдруг проснулся, дрожа от страха. Все волоски на нём стояли дыбом, потому что в парнике пахло волком. Поросёнок тревожно поднял голову и задрал пятачок вверх.

Да, ошибки быть не могло — это был волк. И едва поросёнок собрался завизжать от страха, как в ворота кто-то громко постучал.

— Кто там ходит в такую темень? — спросила собака.

— Зови хозяина, шавка облезлая, а то ворота сломаем, — послышался с улицы хриплый волчий голос.

Собака, конечно, не боялась волков, у неё даже ружьё было, хоть и деревянное, но настоящее. Но у ружья только один ствол, а волков снаружи было не меньше трёх.

— Спит хозяин, днём приходите!

— Ничего, разбуди. У нас новости хорошие.

Уж какие волки могли принести хорошие новости, поросёнок не знал, но через щёлку в стене хорошо видел, как собака забежала в дом, а через пару минут с ней вместе во двор выскочил хозяин, в сапогах, трусах и каске.

— Вы чего, серые, совсем ошалели? — зашипел Арнольд на незваных гостей.

— Ты, мельник, не гоношись, не гоношись перед гостями. Мы без ножей и без дубинок пришли, и даже наоборот.

— Как это — наоборот? — удивился мельник.

— А ты ворота открой — и увидишь.

От неожиданности мельник открыл ворота. Снаружи стояли на задних лапах три матёрых волка, и у каждого через плечо была кроваво-красная лента.

— С подарками мы пришли, — сказал самый высокий, почти с мельника ростом, волк. — За невесту.

— За какую ещё невесту?!

— Цену набиваешь? — усмехнулся волк. — В лесу все давно знают, что у тебя дочка родилась. У тебя дочка, а у нашей волчихи — сын. Вот мы и пришли заранее договориться, чтобы ты свою дочь за нашего волчонка замуж отдал.

— Вы в своём ли уме, сваты зубастые?! — рассердился мельник. — Ей и трёх лет не исполнилось, она едва ходить научилась и говорить-то толком не умеет!

— Вот и хорошо, — сказал уже другой волк, пониже и постарше, чем первый. — На что нам невеста, которая по-человечьи говорит и ходит? Потому и пришли мы заранее, пока она ещё несмышлёныш. Уж мы её и бегать, и говорить по-нашему, по-разбойничьи, научим, а как вырастет — сын нашей волчихи на ней женится. Соглашайся, мельник! За это ни тебя, ни семью твою, ни скотину и вообще никого из вашей деревни ни в нашем лесу, ни в окрестных обидеть никто не посмеет! А чтобы не думал ты, будто мы понапрасну языками треплем, глянь на улицу.

Глянул мельник за ворота, а там пять огромных возов стоят: один с горой лисьих мехов, в другом — гора беличьих и ещё три воза с заячьими шкурками. Тут уж Арнольд совсем дар речи потерял.