Дарья Донцова - Город врушей

– Алиса придумывала сплетни, – печально уточнила Орли, – а когда ее спрашивали, где она раздобыла информацию, мама отвечала: «К Черчилю постоянно приходят жители села, беседуют с ним, советуются, Муля подслушивает и мне, своей лучшей подруге, рассказывает, кто о чем говорил».

Усы Мафи задрались вверх, слово антенны, уши слегка приподнялись, верхняя губа поползла к носу, открылись зубы… Мафи живо схватила целый кекс, запихнула его в пасть и замерла!

Орли тем временем продолжала:

– Потом мама, папа и я оказались в городе врушей.

– Понятно, почему Алиса не надеялась на помощь Мули, – кивнул Зефир, – но она плохо знает хозяйку Мопсхауса.

Мафи быстро прожевала кекс и проглотила его.

– Мама очень добрая, она не помнит ничего плохого.

– Верно, – согласилась Орли, – Мулечка стала присылать рецепты, тратила свое время на их написание, да еще с мельчайшими подробностями. Благодаря ей я занимаю пост главной поварихи. Когда Муля пришла мне на помощь, вся наша семья задумалась над своим поведением. Нам стало стыдно, мы захотели исправиться. Мама с папой перестали ссориться, кричать на дочь. Алиса более не сплетничает, поэтому ее в городе не любят. Папа, прекрасный сапожник, начал бесплатно шить обувь самым бедным врушам. Его за это прозвали глупцом. Дом у нас крохотный, неуютный, расположен в самом плохом районе. А в Прекрасной Долине имелся просторный коттедж на берегу Апельсинки, сад, огород. Но родители считали то, чем обладали, убогим. А сейчас они рады двум тесным комнаткам! Кабы на троне сидел Маримар, наша семья могла бы сдать экзамены, пройти процедуру прощения, вернуться домой. Но добрый правитель пропал, вместо него в городе давно распоряжается Флор, он отменил все законы Маримара, придумал свои правила. Среди них такое: если кто из Прекрасной Долины попал в город, обратной дороги нет. Все перемещенные оказываются в ужасном положении: настоящие вруши их не принимают, за своих не считают. А домой уже не вернуться. Вот мы и рыдаем от тоски по Прекрасной Долине, давно поняли: мы вели себя гадко, изменились, но… обратной дороги нет.

– Какая печальная история, – завздыхал Зефир.

– Перемещенные вруши мне не нравились, – призналась Мафи, – а сейчас стало их жаль! Очень страшно знать: я никогда не вернусь на Родину, не увижу речку Апельсинку, не вдохну аромат цветов, не встречу друзей! И, наверное, настоящим врушам, несмотря на их большие дома и деньги, живется плохо. Они боятся потерять то, что имеют, делают гадости. Но мы с Зефиром пришли в замок, чтобы выяснить, где Жози, Куки и Капитолина. Мои сестры совсем не злые, не понимаю, по какой причине они вдруг начали скандалить. Мы хотим их увести отсюда!

Орли покачала головой.

– Трудная задача, но можно попытаться.

Повариха подошла к большому шкафу, открыла дверки.

– Зефир, залезай, сиди тихо. Мафи я спрячу в печке.

– Ой, там огонь, – испугалась пагль.

Орли приблизилась к каменному сооружению и открыла чугунную задвижку.

– Сегодня еще не топила. Заныривай, я не до конца прикрою дверцу, хорошо услышишь мой разговор.

– С кем? – удивилась Мафи.

Орли спрятала лапки под фартук.

– Сейчас сюда придет главный стражник Клостер. Он всегда завтракает в это время. Ему известно обо всех узниках. Попытаюсь его разговорить. Надежды на успех мало, но следует использовать любую возможность.

– Секундочку, – воскликнула пагль и начала копаться в рюкзаке Капитолины. – Ага! Вот и аптечка! Капа без нее из дома не выйдет. Здесь точно найдутся… Ура! Есть. Держи, накапай в питье Клостера из бутылочки двадцать капель.

– Что за лекарство? – осведомилась повариха.

– Судя по ярко-изумрудному цвету и красным комочкам, которые плавают в жидкости, перед нами вытяжка из корней брамобудры, – ответил Зефир, – самое лучшее противоядие, оно спасает от любой отравы. Но у прекрасного лекарства имеется побочное действие, из-за которого мало кто хочет воспользоваться настойкой. Принимают ее лишь в самых крайних случаях и всегда только в одиночестве. Второе название брамобудры – корень правды. Выпьешь капли и честно ответишь на все вопросы, которые тебе зададут, даже на самые неприятные. Потом заснешь часов эдак на десять, а когда проснешься, не вспомнишь о своей откровенности. Одно условие: наливать в питье, желательно теплое.