Александр Шаров - Кукушонок, принц с нашего двора [Сборник]

— Страшной смертью умрет… — бормотал гном, — счастье найдет… получится… заблудится… с дороги собьется… домой вернется… страшной смертью умрет…

Последний лепесток оставался на ромашке. Только странный какой-то. Вроде бы и лепесток, но очень маленький и кривой, и чуть синеватый. Гном протянул руку к этому лепестку, но не тронул его и тихонько проговорил:

— Принц Звездочка! Теперь я буду звать тебя так. Есть одно-единственное средство расколдовать тебя. Но средство это трудное и опасное.

— Я ничего не боюсь! — сказал Сашка, хотя он многого боялся — темноты, диктантов, Марии Петровны, когда она сердитая, Кешки, когда тот с мячом несся к Сашкиным воротам. — Я ничего не боюсь! — твердо повторил Сашка.

— Это великолепно, что ты ничего не боишься! — воскликнул гном и от радости захлопал в ладоши. — Мое средство по плечу только самому храброму. Вставай! Одевайся потеплее — шубу, валенки, шапку-ушанку. Вещмешок за спину! Вот так… Ну, посидим перед дорогой. На всякий случай запомни: последнюю неделю перед Новым годом и в первый новогодний день все звери понимают людей, а люди — зверей. Может быть, тебе это пригодится… А теперь самое главное. Когда встретишь веснушчатого человека, скажи про себя: «Веснушка, веснушка! С носа слезай, в мешок полезай!» Наберется полный мешок веснушек, возвращайся домой, позови меня, и я тебя в два счета расколдую.

Не очень приятно в декабрьский мороз — а всего-то одна неделя оставалась до Нового года, — да еще глухой ночью, уходить из теплой комнаты в неведомый путь. Но что поделаешь, если иначе нельзя?

— Согласен? — еще раз спросил гном.

— Согласен, — ответил Сашка.

Как только гном услышал это, он ухватился за кривенький синеватый лепесток — последний у ромашки, сказал:

— Маленький-то маленький, но маленькие чаще всего и говорят правду, — и оторвал лепесток.

Едва только он оторвал его, лепесток превратился в белую птицу с синими крыльями, как у зимородка. Птица стрелой взвилась в воздух и звонким голосом пропела: «Счастье найдет!»

Сразу исчез потолок, тонкая стенка, за которой спала, горько всхлипывая во сне, Сашина мама. Исчезли гном, весь дом N 10…

Кругом шумел дремучий бор. Ярко освещенные луной стояли высокие ели. Кутаясь в снежные шубы и потрескивая от мороза, они пели:

Сашка прислушался к песне и побежал в глубь леса.

Невесело было на душе у Сашки. А тут еще мимо пробежал Заяц и изо всех сил крикнул:

— Спасите!

Сашка посмотрел и увидел два зеленых огня. Он вначале подумал: «Машина с зелеными фарами». Вгляделся, а это волк. Сашка едва успел юркнуть за сосну. Волк прыгнул и опустился совсем рядом. Потом снова сжался для прыжка, взвился в воздух, и еще б секунда — конец косому.

Сашке так страшно стало за Зайца, что он, забыв об опасности, закричал:

— Стрелять буду!

От человеческого голоса волк шарахнулся в чащу. Глядит из-за стволов зелеными глазами, думает: «Голос — человеческий, но тоненький. Да и какой охотник станет предупреждать волка?! Взял да и пристрелил. Нет, это не охотник, а мальчишка заблудился. Заяц убежал, не догонишь. Хорошо бы хоть человечинкой закусить. В мороз ложиться натощак — самое вредное дело». Подумал все это волк, вышел на дорожку и сказал сладим голосом:

— Ты чего испугался? Я с косым в прятки играл. Теперь, если хочешь, с тобой поиграем, погреемся. Я ведь хорошо вижу — вон ты где, во-о-он!

Очень хотелось Сашке сказать волку: «Старый, а врешь! Ничего ты не видишь, потому что я невидимка». Но он удержался и тихонько, на носках, пошел прочь.

А потом побежал что есть духу.

И все ему казалось, кто-то дышит близко, за спиной — догоняет.

Бежал Сашка, бежал — чувствует, нет больше сил, и остановился. Будь что будет…

— А я думал, ты волк! — сказал Сашка, обернувшись и увидев косого.

— Какой я волк, если я Заяц. Волк давно спит. А мне не захотелось тебя одного в лесу оставлять. Мало ли чего…

— Как ты меня нашел? — спросил Сашка.

— По следам, — ответил Заяц. — Следы, а над ними искры золотые.

— Есть хочется и холодно, — пожаловался Сашка.