Кристофер Хили - Как победить злодея

На самом деле Лиаму было гораздо хуже, чем они думали. За четыре дня, которые прошли с тех пор, как он поговорил с Шишкарем и Угольком, он не съел ни крошки и не сомкнул глаз. Бедняга впал в такой ступор, что конвоирам пришлось буквально волоком протащить его по красной ковровой дорожке и прислонить к алтарю.

А вот Элла решила, что рассуждать, как Лиаму скверно, — это только время зря тратить.

— Густав, как ты считаешь, сумеешь оторвать кафедру от земли? — спросила она.

— Да в два счета, — заявил Густав.

— Вот так мы его и освободим, — сказала Элла.

— А как же все эти серьезные дяденьки с длинными острыми штуковинами? — уточнил Дункан.

По всему саду стояли стражники, вооруженные длинными алебардами, а вокруг алтаря с Лиамом они и вовсе сомкнулись плотным кольцом.

— Многовато их, — проговорила Элла. — Со всеми сразу нам не справиться.

— У-у, что-то ты стала меньше мне нравиться, — пробурчал Густав.

— Надо придумать обманный маневр, — продолжала Элла.

— Это по моей части! — просиял Дункан. Поддернул панталоны и пополз к задним рядам толпы.

— Постойте! — испугался Фредерик. — Вдруг вас поймают?

— Так вы же сейчас спасете Лиама, — ответил Дункан, словно это было яснее ясного. — А когда он окажется на свободе, то сразу же спасете меня.

И он резво умчался на четвереньках.

В этот миг толпа гостей коллективно ахнула. В небе проплыл воздушный шар и завис над алтарем. Над бортиком корзины показался Архижрец Авонделльский, предводитель местного духовенства. Седовласый священник в алой рясе ступил на бортик, послал зрителям воздушный поцелуй и, сопровождаемый еще более громким аханьем толпы, шагнул прямо в пустоту. По крайней мере, так всем показалось. На самом деле на священнослужителе была страховочная обвязка, и на ней-то два цирковых силача и спустили его из корзины.

Архижрец спланировал на свое место за кафедрой, словно орел в гнездо, раскинув руки в стороны. Приземлившись, он поправил остроконечную шляпу, расшитую золотыми звездочками, а тем временем цирковой униформист подскочил к нему и отстегнул страховку. Почти все разразились аплодисментами — в том числе Фредерик.

— Я понимаю, что принцесса Шиповничек — наш враг, однако организовать зрелище она умеет, — одобрительно покивал он.

Архижрец отвесил поклон и плавным жестом показал в конец прохода, откуда должна была появиться невеста. Все гости повернулись туда.

Под громовую барабанную дробь из дворца выехала принцесса Шиповничек верхом на единорожихе. На невесте было сверкающее, усыпанное бриллиантами свадебное платье с таким длинным шлейфом, что, когда его конец показался из дворцовых ворот, сама она добралась уже до середины красной ковровой дорожки. На высоченной колышущейся прическе в виде пирамиды красовался изысканный головной убор, где в числе прочего имелось несколько живых тропических птичек, которые заливисто щебетали. Пальцы принцессы были унизаны таким количеством бриллиантовых колец, что суставы не сгибались. На единорожихе тоже было свадебное платье.

Шиповничек медленно приближалась к алтарю, приветственно махая зрителям и раздавая во все стороны воздушные поцелуи, однако не забывала и победоносно поглядывать на Лиама.

— А что я тебе говорила? — произнесла она одними губами и улыбнулась, увидев, как Лиам сполз на помост.

Однако в тот момент, когда Шиповничек преодолела две трети пути, из-под кресла какого-то барона с моноклем выскочил Дункан, запрыгал и завизжал, тыча пальцем в единорожиху:

— Женни фон Рогоконь!

Единорожиха остановилась, вскинулась на дыбы, платье на ней взметнулось.

— Правда, Женни фон Рогоконь ей идеально подходит? — улыбнулся Дункан.

— Идиот, что ты делаешь?! — процедила сквозь зубы принцесса Шиповничек. — А ну сядь на место, а то я брошу тебя в подземелье вместе с мешком крыс!

Дункан не шелохнулся. Шиповничек хотела объехать его, дернула поводья, но стоило ей заставить единорожиху шагнуть вправо или влево, как Дункан прыгал туда же и преграждал ей путь.

— Как будто мы с тобой танцуем! — хихикал он.

К принцессе бросились несколько стражников, однако Шиповничек предостерегающе подняла руки.

— Не подходить! — приказала она. — Рядом с платьем — никакого насилия! — И, нагнувшись, прорычала Дункану: — А ну… прочь… с дороги!