Виктория Варгина: Солнечная тропа

— Валя, я уезжаю, — сказал Лёнька.

— Как уезжаешь? Куда?

— В Москву. За мной отец приехал.

На лице Валентины отразилось такое разочарование, что Лёнька даже попытался утешить её:

— Ну чего ты? Тебе здесь хорошо будет, вот увидишь… Ты только не позволяй своей бабке слишком командовать!..

— Я, наверное, тоже уеду, — прошептала Валентина.

— Да ты что! — перепугался Лёнька. — Ни в коем случае не уезжай! А в лес с Акимычем пойдёшь, с ним тебе знаешь как интересно будет!.. А я тебе письмо напишу, ладно?

— Ладно, — после некоторого колебания ответила девочка.

— Слушай, мне возвращаться нужно, — виновато проговорил Лёнька, — а то отец торопится…

— Иди, — сказала Валентина. — Я оденусь и приду тебя проводить. К вам ведь по улице направо?

— Да. Там возле нашего дома красная машина стоит, — подсказал Лёнька.

…Он медленно поднялся по ступенькам бабушкиного крыльца и уже собрался толкнуть дверь, как вдруг…

— Лёнька!..

Мальчик оглянулся:

— Панамка!

Домовёнок снова был прозрачным и на этот раз почти невидимым. Наверное, ему стоило больших усилий проявиться в плотном мире этим солнечным утром. Лёньке сделалось страшно за него.

— Панамка, ты зачем?..

— Я проститься, — прошелестел домовёнок.

— Панамочка, миленький, вы ведь уже простились со мной… ночью!.. — Лёньке стало трудно дышать.

— Это не то… Я же не мог тебе ничего сказать… Лёнька, я тебя очень сильно ждать буду!.. Каждый день, каждую минуту…

— Панамка!.. — мальчику хотелось обнять домовёнка, но он вдруг испугался, что малейшее прикосновение может повредить этому эфемерному тельцу. — Я приеду, обязательно приеду!.. У тебя ведь теперь есть дом…

— У меня никогда не было друга, — едва слышно проговорил Панамка. — А потом ты приехал и стал моим другом…

— А знаешь, у меня тоже не было настоящего друга, пока я не приехал сюда, — внезапно понял Лёнька. — Ты не горюй, ты… ты приходи в мои сны почаще, каждую ночь приходи!.. У тебя теперь столько забот будет, станешь мне рассказывать…

— Правда, а я и забыл, — на прозрачном лице Панамки мелькнуло какое-то подобие улыбки. — Приду, сегодня же и приду…

— Панамка, ты, наверное, возвращайся домой, — сказал Лёнька. — А то мне всё кажется, что ты растаешь…

— Теперь не растаю, — пообещал домовёнок и сам обнял мальчика. — До свидания, Лёнька…

— До свидания, — проговорил тот, ощущая объятия Панамки так, как если бы его вдруг накрыла прохладная тень.

Панамка исчез. Лёнька глубоко вздохнул и зашёл в дом.

Разговор в кухне оборвался. Бабушка Тоня, отец и Акимыч с Пелагеей молча смотрели на Лёньку, не зная, как с ним заговорить.

— Дедушка, ты своди Валентину в лес, — сказал Лёнька Акимычу.

— Дак… конечно, свожу, внучек!.. Я её могу везде с собой брать, вот как тебя!..

Дед Фёдор сбился и раскашлялся.

— Садись, Лёнюшка, позавтракай, — пригласила бабушка, — мы уже поели все…

— Я не хочу.

— Ну, не хочешь, и не нужно! — сразу согласился отец. — Ты уже большой, сам знаешь, что тебе нужно!.. В дороге позавтракаешь, мама, заверни нам чего-нибудь…

В дверь кухни несмело постучали.

— Входите! — крикнула бабушка. — Да кто ж это там?

— Это я, — ответила Валентина, появляясь на пороге. — Я пришла Лёню проводить…

— Ох ты моя умничка! А какая большая стала!.. Заходи, Валечка!..

— Мам, нам это… ехать надо, — сказал Лёнькин отец, весь взъерошенный и какой-то потерянный.

— Ага, а то до вечера никак не успеешь! — с насмешкой бросила бабушка и принялась собирать для Лёньки кулёк еды.

— Пойдём во двор, — сказал мальчик Валентине, и она торопливо выскочила из дома.

В руках у Валентины был какой-то альбом, который она и протянула Лёньке.

— Вот, возьми.

— Что это?

— Это мои рисунки. Может, тебе интересно будет… А на обложке я свой адрес написала, ну, тот, который в Синем Боре… А сюда… сюда можешь на мою бабушку писать… А вот тут, на последнем листе, — Валентина потупилась, — я Пески нарисовала…

Лёнька открыл последнюю страницу и едва не выронил альбом. Он посмотрел на Валентину, затем снова на рисунок…

— Это же солнечная тропа!.. Ты… где её видела?

— Я… когда сюда на машине ехала — вчера… А что?

— Да так, — Лёнька увидел, что его отец, бабушка и гости вышли на крыльцо. — Я тебе про неё напишу… Я тебе про всё напишу, Валя!..

— А я тебя летать не научила, — она переступила с ноги на ногу.

— Ничего, научишь. Ты сюда почаще приезжай, и я приеду… А может, я ещё сам научусь…