Крис Колфер - Авторская одиссея

— Ты мне жизнь спас! — потрясённо сказал Бо.

— Да я тебе её дал, — буркнул Коннер себе под нос.

— Я и не думал, что ты за мной вернёшься, я ведь так плохо с тобой обошёлся, — сказал Бо. — Спасибо!

— Спасибо потом скажешь, — ответил Коннер. — Я нашёл гробницу фараона. Иди за мной! Мумий будет только больше!

Коннер быстро вспомнил дорогу назад к гробнице. Бо дивился тому, как он без труда ориентируется в пирамиде. Наконец мальчики подошли к золотым дверям с фениксом, и Коннер схватился за ручки, чтобы их распахнуть.

— Стой, — остановил его Бо. — Не забудь, гробницу фараона охраняет его самый ценный и преданный страж. Может быть, в одиночку его победить не выйдет.

Коннер хихикнул.

— Ага… — протянул он. — На твоём месте я бы об этом не волновался.

Он толкнул двери, и мальчики вошли в гробницу фараона Экземы. Здесь, в отличие от всей остальной пирамиды, было очень чисто. Стены оказались сделаны из настоящего золота, а разноцветный саркофаг фараона лежал на возвышении в центре комнаты. Мальчики знали, что оказались на самом верху пирамиды, потому что потолок у них над головами сходился к одной точке. В её центре было небольшое отверстие, сквозь которое прямо в саркофаг бил луч солнечного света.

Бо нервно оглядел комнату. Чего-то не хватало.

— Где же самый ценный и преданный страж фараона? — спросил он.

Мальчики услышали писклявое рычание. У саркофага на полу сидела маленькая мумифицированная собачка. Она, конечно, рычала на Коннера и Бо, но заметно было, что она боится их куда больше, чем они её.

— Это собака? — изумился Бо.

— Ну да, не знаю друга ценней и преданней, чем собака, — сказал Коннер.

Он протянул руку, а собака медленно подошла и понюхала её. В Коннере она учуяла нечто знакомое, очень обрадовалась и стала бегать вокруг него, а потом перекатилась на спину, чтобы ей почесали обмотанное бинтами пузо.

— Умница, Костяшик, — сказал Коннер. — Кто у нас хороший трёхтысячелетний щеночек, а?

— Ты знаешь, как его зовут? — с подозрением спросил Бо.

— Ну… да, — пробормотал Коннер. — Прочитал, наверное, где-то.

Коннер и Бо услышали шаги, отдающиеся эхом по лабиринту. Они обернулись и увидели, что сотни и сотни мумий надвигаются на них.

— Нам нужен талисман! — воскликнул Коннер. — Эти мумии тысячи лет здесь торчали и наверняка злы как черти!

Мальчики бросились к саркофагу и попытались снять крышку. Она оказалась невероятно тяжёлой, и им пришлось приложить все силы, чтобы сдвинуть её с места. Когда мумии наконец вошли в комнату, Коннер и Бо сбросили крышку на пол и увидели на шее мумифицированного фараона талисман. Трогать труп было довольно мерзко, но Коннер снял талисман с фараона и надел на себя.

— А ну угомонились! — рявкнул он на мумий.

Теперь, когда Коннер получил безраздельную власть над ними, мумии-воины послушно застыли и встали по стойке смирно. Бо увидел на шее Коннера талисман и очень расстроился. Юный археолог почти всю жизнь мечтал его найти, и вот заветный трофей достался другому. У мальчика был такой огорчённый вид, что Коннер не выдержал.

— Слушай, мне этот талисман нужен совсем ненадолго, — сказал он. — Я использую мумий, чтобы помочь друзьям, а потом отдам его тебе.

Бо несказанно обрадовался, услышав это.

— Правда? — спросил он.

— Правда-правда, — ответил Коннер. — Да и потом, там, откуда я, этот талисман мало чего стоит.

Археолог покосился на Коннера. Он уже долго пытался понять, откуда Коннер столько знает о пирамиде, и наконец додумался до единственного хоть сколько-нибудь правдоподобного ответа.

— Ты — перерождённый фараон Экзема, да? — спросил он. — Новая его инкарнация? Поэтому ты знал, где вход, как пройти по лабиринту и как зовут собаку?

— Всё куда сложнее, — ответил Коннер. — Вряд ли ты вообще мне поверишь.

— А ты расскажи, попробуй, — сказал Бо. — Я ведь археолог. Сложности — смысл моей жизни.

Коннер вздохнул. После гонки по лабиринту он слишком устал, чтобы выдумывать очередную ложь.

— Ну ладно. — Коннер пожал плечами. — Но сначала скажи мне — много ли ты знаешь о классических сказках?

Доктор Шерон Джексон проработала в детской больнице святого Андрея более двадцати лет, но в тот день ей довелось встретить самых сложных пациентов за всю карьеру. Четыре упрямые девчонки-подростка сидели напротив неё, скрестив руки на груди. Все были в одинаковых больничных ночнушках и с одним и тем же непокорным выражением лица. Девочки не знали, что обеспокоенные родители наблюдают за ними через одностороннее окно.