Калью Кангур - Тимбу-Лимбу, ее придворные и мельники-снеговики

То-то было радости! Выносили санки. Надевали лыжи. Лепили снеговиков. А в камине замка уютно потрескивали дрова.

Но в этот год все было по-другому. Снег все не шел и не шел. Наверное, что-то случилось. Там, наверху, на снежной мельнице.

Но что же могло произойти?

Однажды утром, когда Памбу стал открывать ставни, оказалось, что они плотно затянуты паутиной. Памбу пришлось взять у Тимбу-Лимбу столовый нож, чтобы перерезать паутину.

Памбу стоял на перекладине высокой лестницы и говорил:

— Зима на дворе, а снега нет! С ними что-то случилось…

— С кем? — испуганно спросила Тимбу-Лимбу.

Она мыла как раз лестницу замка и как следует не расслышала. Вечно ей приходилось мыть эту лестницу. Маленький косолапый Муки всегда забывал вытереть о половичок какую-нибудь из своих лап. Но на Муки невозможно было сердиться — ведь у него в два раза больше ног, чем у остальных. У него их было четыре, а не две, как у других. Поэтому неудивительно, что какую-нибудь из них он забывал вытереть. К тому же Муки всегда очень спешил.

— С кем что-то случилось? — переспросила Тимбу-Лимбу, кончив мыть лестницу.

— С мельниками-снеговиками, — ответил Памбу.

Он пристально смотрел наверх, на вершину горы, которая еле-еле виднелась сквозь туман.

— Что же с ними могло случиться?

Тимбу-Лимбу тоже встревожилась.

— Ума не приложу. В эту пору снежная мельница всегда работала. А теперь стоит. С ними что-то случилось…

Резиновый мальчик спрыгнул с лестницы и несколько раз подскочил, точно мячик вверх-вниз, прежде чем остановился.

— Придется пойти поглядеть! — сказал он.

— Туда, наверх? Но это так далеко… — Тимбу-Лимбу нахмурила брови. — Тогда пойдем все вместе, — добавила она. — Надо поговорить с Пимпельсангом. Он всегда знает, что делать.

Они нашли Пимпельсанга в его комнате. Тот сидел в кресле и дремал. Когда Тимбу-Лимбу разбудила его, Пимпельсанг первым делом снял свои большие очки и стал протирать их носовым платком. Затем, еще не очнувшись от сна, отыскал карандаш и открыл свою толстую книгу. Но услышав в чем дело, он окончательно проснулся, закрыл книгу и встал.

— Немедленно в путь! — коротко сказал он. Затем подошел к шкафу и стал укладывать чемодан.

При известии о походе Муки от удовольствия запрыгал. Он прыгал до тех пор, пока не кончился завод, и Тимбу-Лимбу пришлось снова его заводить. Муки просил только о том, чтобы его завели хорошенько: иначе не хватит сил взобраться на гору.

А с Тору-Лору, как всегда, произошла маленькая неприятность.

— Не хо-чу-у-у идти! — завопил он.

— Тогда можешь оставаться дома, — сказала Тимбу-Лимбу.

— Не хо-чу-у-у оставаться, — заорал Тору-Лору.

Все начали быстро укладывать вещи. На всякий случай Тимбу-Лимбу уложила в свой рюкзак также сорок семь носовых платков Тору-Лору.

Наконец все собрались во дворе замка, готовые отправиться в путь. Недоставало только Пимпельсанга. Памбу обнаружил его в башне. Пимпельсанг сидел в кресле и дремал, на коленях у него лежал чемодан. Памбу разбудил его. Пимпельсанг снял очки, аккуратно протер их, поправил книгу, которая висела у него на шее, и побрел за Памбу.

И тут все увидели, что кто-то приближается к воротам замка.

От удивления они раскрыли рты. Тот, кто приближался к ним, шел пятясь. Он маршировал спиной и затылком вперед, а лицо и носки ботинок были обращены назад. Дойдя до ворот, он остановился, и все увидели, что это был мальчик из жести.

— До свидания! — сказал он вежливо. — Закройте, пожалуйста, ворота на замок, я хочу войти!

Первым пришел в себя резиновый Памбу. Он подскочил к воротам и открыл их. Мальчик из жести вошел во двор, повернулся кругом и представился:

— Требла, путешественник вокруг света.

Тут он заметил узлы и чемоданы и спросил жестяным голосом:

— Вы должны были откуда-то приехать? Я был бы очень рад помешать вам…

Тимбу-Лимбу растерянно пожала плечами и вопросительно посмотрела на Пимпельсанга. Муки тихонько прокрался вперед и обнюхал жестяные сапоги Треблы.

Краска на них изрядно стерлась.

— Мы идем к мельникам-снеговикам, — объяснил Пимпельсанг. — С ними что-то случилось.

Лицо Треблы засияло от счастья.

— Я был бы очень огорчен, — сказал он, — если б мог пойти с вами!

И тут же схватил с земли самую большую поклажу. Это был рюкзак с палаткой и другими походными принадлежностями. Требла взвалил его на спину, но так как он сделал это задом-наперед, то мешок повис у него на животе.