Святослав Сахарнов - Легенда о Летучем голландце

В особенно сильный шторм, когда, казалось, перемешались и воздух и вода, когда дождь и брызги от волн мчат с воем, а свист ветра не позволяет слышать команду, когда все паруса убраны, но корабль всё равно несётся, кренясь и черпая бортом воду, бывает — впереди замелькают огни и возникнет белый, словно осыпанный снегом парусник.

Он промчится мимо, едва касаясь волн и роняя с верхушек мачт искры. На палубе его не видно ни души, только на корме, около закреплённого рулевого колеса, торчит согбенная фигура — человек в капитанской шляпе.

— Эго безумный Ван Страатен! — шепчут измотанные штормом моряки.

А был даже случай, когда встреча с Голландцем произошла в ясный погожий день. Она выпала на долю английского брига.

Море было спокойным, и корабли медленно двигались навстречу друг другу. Остановившись за четверть мили, призрачный корабль спустил на воду шлюпку, и та направилась к англичанам. Те сгрудились у борта.

Стало видно — гребут четверо скелетов, а на корме сидит, облокотясь на кормовую доску, кто-то без лица, в поношенном камзоле.

Подойдя к борту, шлюпка остановилась, и тот, кто сидел на корме, хриплым безжизненным голосом крикнул:

— Письма в Голландию!

Поднял лежащий у ног мешок и бросил его на палубу брига.

Шлюпка направилась обратно, и призрачный корабль растаял, словно растворился в тёплом, дрожащем воздухе. А когда англичане, развязав мешок, достали письма, те рассыпались в прах.

о что же случилось с Кати?

Как только подошёл срок возвращения Вилема, девушка стала расспрашивать матросов: где Ван Страатен и его люди? И каждый раз ей отвечали, что они должны вот-вот прийти, а порой даже говорили, что судно уже видели недалеко в море.

Тогда она надевала своё единственное хорошее платье и шла в гавань.

Вот на горизонте показалась белая пирамидка, вот уже зачернел под нею корпус судна, вот оно проходит входной буй и, роняя один парус за другим, входит в гавань.

— Это опять не он, — шепчет Кати и нехотя, всё время оглядываясь, уходит.

Так прошло несколько лет. Наконец хозяин таверны накричал на неё:

— Ты стала рассеянной! Второй раз за неделю роняешь тарелки.

И ещё — посетители жалуются, что ты никогда не улыбнёшься. Не за тем мы ходим сюда, чтобы видеть её слёзы, говорят они. Уходи, такие, как ты, — мне не нужны!

И он выгнал Кати.

Чем жила она, не знает никто. Забыли и её имя, но жители рыбацкого посёлка много лет рассказывали, что каждый вечер из дверей покосившейся хибарки, что на самом краю селения, выходила маленькая женщина и шла на берег моря. Там она находила валун, омываемый волнами, садилась на него, вглядываясь в даль. Она смотрела на гуманный горизонт, по которому бродят синие облака и по которому изредка проплывает парус. Там однажды и нашли ее лежащей: одна рука опущена в воду, а лицо по-прежнему повёрнуто в сторону моря.

Но вот как-то, выйдя на берег, жители посёлка с удивлением снова обнаружили на валуне сидящую женщину. Она была как две капли воды похожа на Кати, но только вся из камня.

Кто говорит, что статую изваял художник, которого поразила история девушки, но есть и такие, кто утверждает: в камень превратилась сама Кати, и это она по-прежнему ждёт, когда вернётся корабль с её женихом.

И ещё… Если когда-нибудь, выйдя на палубу великолепного, движимого силой пара и электричества судна, вы увидите на горизонте серебристое облачко — ждите. Может быть, вам повезёт (особенно если это будет ночью или поздним вечером) — из сумрака приблизится и надвинется на вас странный светящийся корабль. Паруса его изодраны, корма разбита, а около руля, у мачт и на носу рядом с фигурой женщины-рыбы вы, может быть, успеете разглядеть людей, их пустые глазницы, костяшки вцепившихся в канаты пальцев, а среди них — капитана, в грубом позеленевшем от времени плаще, и матроса, на шее которого повязан женский платок.

Когда корабль исчезнет, появится преследующий его огромный кит…