Лия Гераскина - Каникулы в стране сказок

Бочки поставили во дворе и стали ждать, когда гости проснутся. Гак и Нигугу уселись около бочек на земле.

Гак исподлобья рассматривал двор.

— Что это? — спросил он, показывая на сооружение из колес, гирь и канатов, стоявшее около подъемного моста.

— Часы, чтобы поднимать и опускать мост, — объяснил Нигугу. — Их построили много лет назад. Вечером, ровно в девять часов, они поднимают мост, а в шесть утра опускают.

Гак присвистнул от неожиданности.

— Значит, ночью выйти отсюда невозможно?

Он глубоко задумался: «А как же Буртик? Если все удастся, утром пропажа чертежа обнаружится, а он еще будет в замке… Нельзя терять ни минуты». Сделав несколько кругов по двору, мастер как бы случайно подошел к часам и стал их рассматривать.

«Шестерни и колеса… Четыре каната от колес идут к блокам. На них висит мост… Ага, если переставить эти две шестерни и чуть-чуть подвинуть стрелки, изменится и время опускания».

Незаметно для часовых Гак начал переставлять шестерни.

Сонные бездельники не обращали на него никакого внимания.

«Готово!»

Он вернулся к бочкам.

— Дружище! — прошептал мастер, наклоняясь к одной из них. — Сегодня мост опустится ровно в полночь, когда зайдет луна. Будь готов и беги. Понял?

— Понял! — раздался из бочки голос Буртика.

Когда гости проснулись, барон Полипримус распорядился внести бочки к ним в комнату.

Гака наверх не пустили.

Зато Нигугу, попав в комнату, смотрел на похитителей во все глаза.

В комнате стояли две кровати. На одной сидел тощий человек с хищным носом и длинными черными усами. На другой — грузный коротышка с жабьим лицом. Это были маркиз О-де-Колон и боярин Сутяга.

Нигугу выбил крышку у бочки с вином, принес две кружки, поставил их на стол и, пятясь задом, покинул комнату.

Но усталые маркиз и боярин, едва попробовав вино, снова завалились на кровати.

Наступил вечер. Ровно в девять мост, скрипя, поднялся. Гак и Нигугу, лежа за рвом в кустах, с нетерпением ждали полуночи.

Между тем в комнате, где спали их враги, стояла полнейшая тишина.

«Ш-ш-ш… ш-ш-ш…»— волоча по полу голые хвосты, проходили из угла в угол крысы.

«Кувык!.. Кувык!..»— пела за окном ночная птица.

Бочка была тесной. У Буртика заболели ноги, потом зачесалась спина. Он пошевелил ногой, рукой… и вдруг через щелку в бочку проник свет.

Буртик уперся носом в доску и стал смотреть.

На столе горела свеча. По комнате ходили два человека.

— С рассветом на лошадей — и в путь. В Железном замке нас ждут, — скрипучим голосом сказал один.

Второй пошлепал губами:

— На лошадей? У меня и без них болят все печенки.

— Ничего, доедешь. Осталось немного.

— Тебе ничего…

— Зато скоро все пойдет опять, как в старину. Народ будет работать, а мы… Они скоро забудут свои Семь городов… Проклятый Алидада — увести всех!

— Не ругай его. Старикашка еще поможет нам.

— Еще бы! Ведь в этом чертеже… Но тс-сс — нас могут подслушивать. Не выпить ли еще по кружке вина? Бр-р, какая кислятина! Может, в этой лучше?

Говоривший подошел к бочке, в которой сидел Буртик, и просунул под крышку лезвие ножа.

У мастера отчаянно заколотилось сердце.

Крышка скрипнула. В бочке стало светлее… еще светлее… Буртик, готовый к прыжку, сжался как пружина.

«Крак!» — нож щелкнул и переломился пополам.

В бочке словно потушили свет.

— Проклятие! — выругался человек. — Придется ложиться.

Заскрипели железные кровати, и вскоре комната снова огласилась храпом.

Буртик долго не мог прийти в себя.

Заговор против его народа, против добрых и веселых жителей Семи городов!

Между тем стихли последние ночные звуки, крысы отправились на покой, а ночные птицы, сделав последние несколько кругов над замком, улетели на добычу в лес. Замок затих.

Мастер выждал еще немного и начал осторожно разбирать изнутри подпиленные Гаком доски. Получилась дверца. Через нее он вылез наружу.

В окно низко светила луна.

«Значит, время еще есть!»

На кроватях вздыхали и посапывали.

«Плащи и куртки? Вот они — на полу». Буртик обшарил карманы. Ничего.

«Скорее всего — под подушкой».

Он сунул руку под голову одного из спящих. Тоже ничего.

Тогда он перешел на цыпочках к другой кровати. Человек на ней зашевелился. Буртик замер, потом тихонько провел рукой под подушкой и почувствовал, как его пальцы коснулись шероховатого угла бумаги.

«Вот чертеж!.. Теперь надо ухватить его. Двумя пальцами. Осторожно-осторожно. Слабо потянуть…»