Алан Милн: Медвежонок Винни-Пу

— Эй, Кролик, разве это не ты?

— Нет, — сказал Кролик, изменив голос.

— В таком случае, не будете ли вы так любезны сказать мне, где находится Кролик? — спросил Винни-Пу.

— Он пошел навестить своего близкого друга, медведя Пу.

— Но ведь я и есть медведь Пу.

— Ты вполне в этом уверен?

— Вполне, вполне уверен!

— Ну, тогда входи.

И Винни-Пу полез в отверстие норки. Он лез, лез, лез и наконец очутился в норке Кролика.

— Ты был совершенно прав, — сказал Кролик. — Это действительно ты! Рад тебя видеть. Не хочешь ли скушать чего-нибудь?

И Кролик предложил ему меду и сгущенного молока. Винни-Пу долго молча угощался. Он так наелся сладкого, что рот его совсем склеился.

Наконец он встал, с чувством пожал Кролику лапу и сказал, что ему пора идти.

— До свиданья, — сказал Кролик. — Может быть, ты хочешь еще покушать?

— А разве осталось что-нибудь? — быстро спросил Винни-Пу.

Кролик заглянул в банки и сказал:

— Нет, ничего не осталось.

— Так я и думал, — сказал медведь. — Ну, до свиданья!

И Винни-Пу полез из норки. Он стал изо всех сил загребать передними лапами и отталкиваться задними. Через несколько времени снаружи показался его нос… потом уши… потом передние лапы… потом плечи… а потом…

— Ой-ой-ой, помогите! — закричал Винни-Пу. — Я застрял!

Кролик в это время вздумал прогуляться. Так как парадный ход его дома был весь занят медвежонком, Кролик вышел черным ходом и обошел кругом.

— Ну что, дружище, ты, кажется, застрял? — спросил он Винни-Пу.

— Н-н-нет, — сказал Винни-Пу, стараясь казаться веселым. — Я просто отдыхаю и напеваю про себя.

— Ну-ка, дай мне лапу! — сказал Кролик.

Бедный Винни-Пу подал переднюю лапу, и Кролик стал тянуть, тянуть и тянуть.

— Ой-ой! — закричал Винни-Пу. — Мне больно!

— Ну, так и есть, — сказал Кролик, — ты застрял!

— Это все оттого, — пробурчал Винни-Пу сердито, — что парадная дверь у тебя сделана слишком узкой.

— Это все оттого, — ответил Кролик строго, — что ты слишком много съел. Я все время думал об этом, только не хотел тебе говорить. Ну, уж ладно, так и быть, я схожу за Христофором Робином.

Когда Христофор Робин пришел вместе с Кроликом и увидел, что случилось, он воскликнул:

— Что ты наделал, глупый, глупый медведь!

Но сказал он это так ласково, что у Винни-Пу стало сразу легче на душе.

— Не горюй, — продолжал Христофор Робин, — мы вытащим тебя. Я придумал, как это сделать: придется подождать, пока ты не похудеешь.

— А долго мне придется ждать? — спросил Винни-Пу с беспокойством.

— С неделю, я думаю.

— Но не могу же я торчать здесь целую неделю!

— Торчать здесь ты отлично можешь, глупый медведь. Вытащить тебя — вот это трудно.

— Мы будем читать тебе вслух, — сказал Кролик весело. — Вот еще о чем я хочу с тобой поговорить, дружище, — продолжал он. — Твои ноги занимают много места в моей квартире. Ты не рассердишься, если я буду вешать на них полотенца? Ноги тебе пока все равно не нужны.

— Сидеть здесь целую неделю! — сказал Винни-Пу мрачно. — А как же с едой?

— Боюсь, что есть тебе ничего не придется, — ответил Христофор Робин. — Ведь тебе надо похудеть. Но ты не горюй, мы непременно будем читать тебе вслух.

Медведь хотел было тяжело вздохнуть, но не смог, потому что ему было слишком тесно. Крупные слезы покатились у него из глаз.

Христофор Робин достал интересную книгу и целую неделю читал ее вслух северной части Винни-Пу, а на южном конце его Кролик вешал свои полотенца. Середина Винни-Пу становилась все тоньше и тоньше. В конце недели Христофор Робин сказал:

— Теперь пора!

Он ухватился за передние лапы Винни-Пу, Кролик ухватился за Христофора Робина, а все Кроликовы друзья и родственники — мелкие лесные зверушки — ухватились за Кролика и вместе начали тянуть.

Довольно долго Винни-Пу только ахал и охал… Вдруг — хлоп! — выскочил он из норы совсем так, как пробка выскакивает из бутылки.

Христофор Робин, и Кролик, и все Кроликовы друзья и родственники полетели вверх тормашками, а на них упал Винни-Пу, освободившийся из заключения.

Он встал, вежливо поклонился своим друзьям, поблагодарил их и отправился продолжать прогулку, важно мурлыкая под нос свою песенку. А Христофор Робин посмотрел ему вслед и сказал про себя: