Камилла Бенко - Холодное сердце 2. Магия грез

Девушка устало смотрела на каменную статую лошади в углу библиотеки, как будто у той были ответы, в которых они так нуждались. Но у фигуры имелись лишь изящные каменные ракушки да морские звезды, вплетенные в гриву, к тому же вид у лошади был сердитый и неприятный. Принцесса с детства боялась этой старой статуи, ее оскаленных зубов, пустых глаз и двух передних копыт, яростно вздыбленных в воздух. Однажды, когда Анне было не больше четырех, она истратила всю косметику матери, пытаясь сделать эту лошадь посимпатичнее, но ее обнаружили, вывели из библиотеки и приказали больше никогда не прикасаться к статуе. Впрочем, список вещей, к которым юной принцессе запрещено тогда было прикасаться, пополнялся чуть ли ни ежедневно: гитарные струны, картины, написанные маслом, отцовские мечи...

– Ого, что это здесь произошло? – Голос так резко прервал ее мысли, что девушка вздрогнула. Оторвав взгляд от статуи, она повернулась и увидела в дверях фигуру Олафа.

В детстве Эльза и Анна часто сочиняли сказки о снеговике по имени Олаф с ветками вместо рук и морковкой вместо носа. Много лет спустя, в день коронации Эльзы, когда та потеряла контроль над своими силами, Олаф был случайно воплощен в жизнь. С тех пор он стал первым в мире придворным снеговиком и почетным членом королевской семьи. Прежде над его головой всегда висело снежное облачко, не позволявшее ему таять, но силы Эльзы с годами росли, и теперь Олаф был под чарами вечной мерзлоты, благодаря которым ему были не страшны ни солнце, ни огонь. И вот теперь он стоял посреди того, что раньше было библиотекой замка, а теперь напоминало разве что книжный блошиный рынок, и с изумлением осматривался.

– Ну-у, мне проще, когда все перед глазами и под рукой... – объяснила Анна, заметив, с каким выражением на лице снеговик разглядывает неустойчивые стопки книг всех мыслимых и немыслимых размеров. Она, видимо, не до конца осознавала, с каким энтузиазмом доставала и перебирала их. На полу теперь их было больше, чем осталось на полках. И, надо сказать, эта картина резко контрастировала с аккуратными рядами просмотренных томов в оконной нише, куда Эльза укладывала их до того, как отлучилась.

Олаф кивнул.

– В этом, пожалуй, есть смысл. Когда лепишь снеговика, всегда делаешь отдельно ком за комом. Если, конечно, ты не Эльза. – Он кивнул на одну из стопок. – Вот эти про что?

– Здесь у меня энциклопедии о болезнях, – принялась гордо рассказывать принцесса. – Следующая стопка – об анатомии животных, а вот здесь – все о сне.

Выглядело это весьма многообещающе.

Олаф подошел к сваленной на полу куче всевозможных изданий, такой огромной, что его волосы-веточки едва из-за нее виднелись.

– А здесь у тебя что?

– Это моя стопка «обязательно потом почитать».

– О, знаешь, она гораздо больше всех остальных, – осторожно заметил снеговик.

Анна лишь пожала плечами. Она отложила эти книги как бесполезные на данный момент, но достаточно интересные, чтобы прочесть их позже. Здесь были и великолепные в своих образности и краткости стихотворения, и толстые тома с репродукциями картин великих художников разных веков, и, разумеется, чудесные романы о людях, нашедших настоящую любовь, об опасных приключениях и о воссоединении с потерянными близкими.

Анна потерла уставшие от чтения глаза и поправила подол своего платья, который нелепо запутался вокруг ее ног.

– Где ты был? – поинтересовалась она.

Олаф с любопытством бродил от кучи к куче.

– В деревенской библиотеке, слушал лекцию о кругах ада Данте. Чем жарче история, тем она лучше.

Принцесса улыбнулась. Однажды она решила, что было бы забавно научить своего снежного друга читать, и с тех пор он был как одержимый. Ему нравились книги всех мастей, но больше всего он любил толстые тома по философии и бульварные романы, причем, по его словам, последние были не менее важны для становления личности, чем классика. Анна не возражала.

– Так зачем ты вообще сортируешь библиотеку? – поинтересовался Олаф.

Глубоко вздохнув, принцесса быстро рассказала о Союн, ее стаде и о том, как Эльза пошла проверять западных коз.

– Похоже, тебе не помешает помощь, –- заметил снеговик, деловито поправляя угольную пуговицу. – Как говорят восточные мудрецы, четыре глаза лучше трех.

– Неужели прямо так и говорят? – рассмеялась девушка.

Олаф достал свои любимые очки, изготовленные Эльзой изо льда специально для него.

– Именно, – ответил снеговик, – а еще они говорят, «если не знаешь, с чего начать, начни с самого начала». А так как «начало» начинается с буквы «Н», начнем с нее. – Он указал своим кривым деревянным пальцем на книжные полки за статуей лошади.