Оливия Шрейнер: Грезы и сновидения [Сказки. Совр. орф.]

И человек погрузился в созерцание. Но Ангел коснулся его своим крылом, и человек низко наклонил голову и прошептал с благоговейным трепетом: «Это Бог.»

И Ангел закрыл глаза человека. Когда же он снова открыл их, то человек увидел, что кто-то проходил мимо них. Это была душа, облеченная во внешнюю форму и принявшая образ человека, ибо Ангелу дана Богом власть облекать, как и разоблачать, души; и человек узнал проходившего.

И Ангел спросил его: «Знаешь ли ты, кто это?»

Человек ответил: «Я знаю его», и он смотрел ему во след.

Ангел спросил: «Простил ли ты его?»

Человек только сказал: «Как прекрасен брат мой».

И Ангел заглянул человеку в глаза и закрыл свой собственный лик — свет, исходивший из этих глаз, ослепил его. И он тихо засмеялся и вернулся к Богу.

А оба человека на земле стали братьями.

И я проснулась.

Надо мной синее, синее небо, а далеко внизу волны прибивают к берегу. Я прохожу в часовню, смотрю на Мадонну в синем и красном, на Христа, несущего крест, римских солдат и божественного Младенца с полустертыми чертами, и по крутой тропинке спускаюсь на большую мостовую. С обеих сторон стоят оливковые деревья с их темными плодами и светлыми листьями, а из щелей каменной стены выглядывают крошечные подснежники. Мне кажется, что пока я спала, дождь освежил всю природу. Мне чудится, что никогда еще я не видела небо и землю такими прекрасными.

Я спускаюсь по дороге, и прежнее чувство усталости и дряхлости совершенно покинуло меня.

Вот по тропинке сверху спускается крестьянский мальчик; он погоняет осла, к бокам которого привязаны две большие корзины; он выходит на дорогу и идет впереди меня. Я никогда не видела его прежде. Но мне хочется идти рядом с ним и взять его за руку — только он не понял бы, почему я это делаю.

Я видел спящую женщину. Ей снилось, что перед ней стоит Жизнь и в каждой руке держит по одному дару, в одной — любовь, в другой — свободу. И Жизнь сказала женщине: выбирай. Долго выбирала женщина, и наконец, сказала: свободу.

И Жизнь сказала ей: ты хорошо выбрала. Если б ты сказала Любовь, я дала бы тебе то, о чем ты просила и ушла б от тебя и больше никогда б не вернулась. Но теперь настанет день, когда я вернусь к тебе. В этот день ты найдешь оба дара вместе в одной руке.

Я слышал, как женщина радостно засмеялась во сне.

Однажды жил художник и он нарисовал картину. У других живописцев краски были богаче и изысканнее, картины их были искуснее. Он же писал все одной краской — это была необыкновенная, чудесная краска. И люди приходили к нему одни за другими и все восклицали в восторге: «Как хороша картина, как великолепна краска»!

Приходили к нему и художники и с изумлением спрашивали друг друга: «Откуда берет он свою краску»? Они спрашивали об этом и его, но он только улыбался и отвечал им: «Я не могу сказать вам этого», и продолжал свою работу, низко опустив голову.

И один из его товарищей поехал на дальний Восток, купил драгоценные красящие вещества и приготовил из них чрезвычайно редкую краску, но прошло немного времени, и картина его выцвела. Другой стал изучать древние книги и сделал еще более редкую и дорогую краску, но когда он употребил ее для своей картины, то она оказалась безжизненной.

А художник все рисовал и рисовал. Картина его становилась все ярче и ярче, а он делался все бледнее и бледнее. Наконец, его нашли мертвым перед его картиной, и его подняли, чтобы похоронить его останки. Товарищи его с любопытством стали заглядывать во все склянки и горшки с красками, но они не нашли в них ничего, такого чего бы не было и у них.

И, когда они раздели его, чтобы облечь его в погребальное платье, они нашли на груди его, прямо против сердца, след старой раны. Это верно была очень старая рана, не заживавшая у него во всю его жизнь, ибо края ее были толсты и тверды; но смерть, которая накладывает свою печать на все, к чему ни прикоснется, стянула края и закрыла рану.

И художника похоронили. Но люди все продолжали спрашивать себя: «откуда взял он эту дивную краску»?