Ира Малинник - Ирландские сказки [СИ]

И вот, в один день разразилась гроза, да такая, которой этот край очень давно не видывал. Мальчик так торопился загнать козу домой, что не посмотрел под ноги, оступился, и провалился в реку, и вода накрыла его с головой.

Когда коза прибежала домой одна, мать сразу все поняла, да только не сразу поверила. Она тут же побежала к ручью — но сына так и не нашла, а нашла только шапочку, которую прибило водой к берегу.

Там странник, который зашел в эту деревню, ее и застал — на берегу ручья, прижимающую к груди шапочку сына. Тогда человек сел рядом, и они молча, не говоря ни слова, сидели на песчаном берегу и смотрели на волны, тихо бегущие по глади воды. А когда человек поднялся и продолжил путь, мать, впервые за долгое время, отняла шапочку от груди, поцеловала ее и пустила по поверхности воды. И проводила ее взглядом до тех пор, пока она, намокшая от воды, не скрылась в глубине реки».

Человек замолчал, а Рори не мог оторвать глаз от его красивого и печального лица.

— Так что же… — наконец произнес он, — что же у вас в котомке?

— А ты подними ее, — предложил человек.

И, сколько Рори не старался (а он был очень сильным мальчиком для своих лет), он не мог ее даже приподнять. Наконец, уставший, он опустился на землю и вытер со лба пот.

— Ну и ноша у вас, — признался он, а человек вдруг поднялся на ноги и с легкостью закинул котомку на плечи.

— С собой, Рори, я ношу камни человеческой души, — сказал человек,- Я собираю их у всех несчастных, что встречаются мне на пути, и помогаю им, снимая с них тяжелую ношу. И тебе, Рори, тоже станет легче — и ты вскоре утешишься от того, что той зимой вы не смогли спасти твоего маленького брата от лихорадки.

С этими словами Время потрепал Рори по голове и, посвистывая, направился дальше, а Рори остался сидеть на лугу, под сенью дуба, и чувствовал, что на душе у него теплеет.

Корабль уверенно шел по морским волнам, разрезая их, словно нож резал шелк. Судно было совсем небольшим — капитан да с десяток матросов, но команда подобралась на славу — любой был готов подставить плечо другому.

Капитан был мужчиной средних лет с прищуренным тяжелым взглядом, небритым подбородком и неизменной трубкой во рту. По трубке бежала причудливая вязь — капитан утверждал, что выиграл трубку у торговца в одном из прибрежных пабов. И в самом деле, выглядела она очень искусно: дерево было полированным и отливало густым и потаенным красным цветом, а изогнута она была до того изящно, что напоминала застывший сгусток дыма, который не успел вовремя рассеяться в воздухе.

Но не о трубке капитана пойдет речь, а о моряке по имени Кеган. Плавал он с командой уже более десятка лет, потому что попал на корабль еще совсем юнцом, и с тех пор его неизменной спутницей была морская соль, оседающая на его губах и ресницах, да песни ветра, которые неизменно нашептывали ему в ухо о дальних странах, морских сокровищах и бледных девах, которые ждут его на скалах. С самого детства любимым занятием Кегана было тайком пробраться в какой-нибудь захудалый паб, потому что именно в таких неприметных местах, пахнущих рыбьими потрохами и крепким элем, всегда находился старик, который перебирал с выпивкой и рассказывал истории.

О, что это были за истории! Кеган обнаружил, что на свете существуют перевертыши шелки, которые могут обратиться в человека, что, если поддаться соблазнам русалок, то они утащат тебя на дно морское, и что, если дойти до конца радуги, в конце пути тебя непременно будет ждать котелок, доверху набитый золотом. И каждый раз Кеган с горящими глазами бежал назад на корабль, чтобы в очередной раз пересказать все эти чудные истории команде и капитану. Но, к чести команды, они не смеялись над мальчиком — только добродушно трепали его по непослушным лохматым волосам да приговаривали:

— Ну, Кеган, сколько чудес на свете! Глядишь, и тебе попадется твое.

И ему в самом деле попалось чудо. В одном из небольших приморских городков он повстречал девушку, торгующую выпечкой, и с тех пор не стало ему места на всей земле милее, чем этот город.

Девушку звали Калли, и у нее были пшеничные волосы, которые доходили ей до самой талии, завиваясь на конце. А еще у нее было усеянное веснушками лицо и самая добрая улыбка на свете. И, каждый раз, когда Кеган сходил на берег в этом городе, сердце его пело.

— Эх, Кеган, — говорил ему старик Фергус, забрасывая в море рыбацкую сеть, — пора бы тебе позвать свою красавицу замуж и завести семью. Море было, есть и будет, а людской век куда короче.