Дарья Донцова - Лекарство от доброзлобия

– М-м-м, – простонала Маргоша, – вот только тети Бэтти для полного счастья не хватало!

Мартин показал на свободный стул:

– Бэтти, дорогая, усаживайся поудобнее! Марго, принеси тете подушку под спину.

Дочь даже не пошевелилась. На террасу вышла девочка-подросток той же породы, что и хозяева. В лапах она держала поднос, на котором располагались чайник, чашки, блюдца и сахарница с молочником. На макушке у собачки стояло большое блюдо с булочками, в зубах висела плетеная корзинка с печеньем.

Варя вскочила и сняла с собачьей головы тарелку с выпечкой.

– Надеюсь, чай не как вчера? – поинтересовалась Бэтти. – А, Катя?

– Конечно нет. Он еще хуже, – расхохоталась Маргоша.

– Я заварила покрепче, – улыбнулась Катя и наполнила чашку Мартина.

– Почему это отцу первому? – обиделась Марго.

– Тебя как зовут? – поинтересовалась Бэтти, показывая когтем на гостью.

– Варя, – ответила та.

– Ты не помыла лапы, когда села за стол, – отметила сестра Мартина, – вон, черные пятна.

– У меня шерсть такая, – объяснила Варя, – на лапах есть темные волоски.

– Не надо врать, – ухмыльнулась Бэтти, – ты просто грязнуля. А вот я всегда аккуратная. В школу ходишь?

Варвара закивала.

– В какой класс?

– Во второй.

– Выглядишь ты намного старше, – процедила Бэтти. – И как учишься?

Дочери Лизы не хотелось отвечать честно: «Учусь кое-как». Поэтому она сообщила:

– Нормально.

– Понятненько, – хмыкнула Бэтти, – значит, похвастаться нечем. Одни единицы в дневнике. Вот у меня в твоем возрасте всегда было двадцать баллов.

– Такой отметки нет, – тихо сказала Варвара.

– Я ее получала одна-единственная, – подчеркнула Бэтти, – за уникальный ум. Тебе, второклассница, когда-нибудь ставили двадцать?

– Нет, – чуть слышно ответила Варя.

– Лентяйка, – воскликнула Бэтти, – тебе до меня далеко. Я всегда и во всем первая. Правда, Мартин?

Брат молча кивнул.

– Бэтти, дорогая, скушай булочку, – попыталась угомонить сестру мужа Соня.

– Дайте поговорить с гостьей, – возразила Бэтти. – Лапы не помыла, плохо учишься… Да твоя судьба жить, как Катя, – служить в аптеке. Фу! В нашей семье каждый – достойная творческая личность. И вдруг! Провизор! Стыд и срам. Что ты притихла?

Варя, у которой к глазам подступили слезы, взяла чашку, протянутую Катей, сделала глоток и поперхнулась.

– Катькина заварка любой собаке поперек горла встанет, – противно захихикала Марго.

– Доченька, съешь кексик, я для тебя пекла, – ласково попросила Соня.

– Фу, не хочу, гадость, – скривилась дочь, – не люблю такое.

– Только скажи, что хочешь, я вмиг куплю! – пообещала Соня.

– Отстань, – разозлилась Маргоша, – надоела! Пристаешь все время! Катьку воспитывай! Что ты ко мне привязалась!

– Какая ты противная, – не выдержала Варя, – всем недовольная, злая.

Маргарита вытаращила глаза. Она явно не ожидала от гостьи подобной речи.

Мартин молча смотрел в чашку. Катя прижала уши к голове.

– Ну, наконец-то кто-то сказал Марго правду, – расхохоталась Бэтти. – Соня, ты разбаловала дочь, у нее нет ни капли уважения ко мне! Она вечно корчит рожи, когда я прихожу.

Маргарита схватила со стола чашку, вылила ее содержимое тете за шиворот, потом швырнула посуду на пол и убежала с криком:

– Терпеть вас всех не могу, надоели хуже каши на завтрак.

– Доченька, овсянка очень полезна, – залепетала Соня, – могу тебе ее делать не на молоке, а на сливочках, с сыром…

Мартин встал и молча пошел в сторону калитки. Бэтти ринулась за ним.

– Ты тюфяк! Всегда молчишь! Немедленно накажи свою дочь.

– Каша на завтрак, оказывается, доченьке не нравится, – расстроилась Соня, – а я и не знала. Каждый день я варила Маргошеньке большую кастрюльку, да еще и добавочку ей всегда подкладывала.

Варя встала.

– Почему вы разрешаете Маргарите так гадко себя вести?

– Я добрая собака, – пояснила Соня, – и очень люблю свою девочку. Она чудесная, лучше всех на свете. А Маргошенька очень любит нас всех. Очень, очень, очень любит.

– Это вам только кажется, – отрезала Варя, – девчонка злая, противная, плохо воспитанная. Ее надо каждый день в угол ставить! Вот так! И вы не добрая, вы… вы… вы… глупая!