Ульф Нильсон - Ещё одно дельце

Комиссары отлично знали, о чём идёт речь. За рекой был большой луг с очень высоким деревом.

Карин и Эверт сто раз слышали эту сказку. Им так хотелось сделать то же самое. И они, должно быть, подумали именно об этом луге.

Гордон нацепил фуражку с золотым значком.

— Я немедленно отправляюсь на поиски, — торжественно объявил он.

Что? Что это значит? — подумала Жаби. Почему идти должен он? Ведь это я разговорила детей. И я сейчас начальник полиции!

— Почему ты пойдёшь один? — обиженно спросила она.

— А что такого? — сказал Гордон. — Ведь я тебя старше.

— А я тебя быстрее! — воскликнула Жаби.

— Но всё-таки это я был начальником полиции невесть сколько лет! — сказал Гордон.

— Но сейчас начальник я. А ты в отпуске.

Жаби по-настоящему разозлилась на старика Гордона.

— Тогда пойдём вместе, — решил Гордон. — Надевай фуражку!

Жаби хмыкнула:

— Захочу и надену, ты за меня не решаешь.

— Решаю, — сказал Гордон.

— Нет, — сказала Жаби. — Я понесу фуражку в руке, и хватит командовать.

Они хмуро уставились друг на друга. Старые добрые друзья-полицейские рассердились не на шутку. И теперь принялись спорить, надеть Жаби фуражку или нести в руке…

— Грм! — прорычал Гордон.

— Ха! — вредно ответила Жаби. — К тому же на луг должны пойти все животные. Они могут взять еду, пластырь и пледы…

Как мудро она сказала, подумал Гордон. И ещё больше насупился, потому что сам до этого не додумался.

— Тогда я схожу к ним, — сказал Гордон. — И расскажу, что мы решили…

— Ты?! — пискнула Жаби. — Почему это ты будешь с ними говорить? Я сама хочу им это сказать!

— Нет, — сказал Гордон. — Я сам скажу.

Они долго стояли и злобно смотрели друг на друга.

— Глупый старикан! — наконец прошипела Жаби.

— Глупая малявка! — сказал Гордон.

— Иииии! — стиснув зубы, проскрипела Жаби. — Дурак! Ииии.

— Kppp, — прорычал Гордон. — Не ругайся, ты в детском саду! Кррр.

Старые добрые друзья. Милейшие поедатели кексов. Умнейшие детективы. Лучшие полицейские! Они обзывались и издавали странные звуки. Что с ними случилось?

И тогда вперёд вышел маленький кротёнок Эллиот и встал между ними.

— Во-первых, это не детский сад, — сказал он высоким светлым голоском, — а дошкольное учебное заведение. А во-вторых, здесь никому нельзя обижать и оскорблять друг друга.

— Хумф, — хором ответили Гордон и Жаби.

— Здесь мы всегда говорим «прости», если кого-нибудь обидим.

— Хумф, — ещё раз сказали Гордон и Жаби.

— И поём специальную примирительную песенку, — добавил Эллиот и протянул руки.

Полицейские неохотно взялись за руки и с кислыми минами принялись водить хоровод. Маленький кротёнок запел:

Описав несколько кругов, комиссары остановились, мрачно глядя в пол. Мордочки у них немного покраснели. Им было стыдно.

— А теперь погладим друг друга по щеке! — сказал кротёнок. — Мы всегда так делаем после того, как споём эту песенку.

Гордон протянул руку и погладил мягкую Жабину щёчку возле усиков. А Жаби погладила щёку Гордона, которая, несмотря на выпуклости, оказалась на удивление нежной.

— Прости, я вёл себя глупо, — сказал Гордон, глядя в пол. — С тех пор как я был настоящим полицейским, который заботится о других и никогда не злится, прошло уже много времени. Мыши в лесу сказали, что ты отважный и стильный полицейский. Я почувствовал зависть. А ещё я кое-что утаил…

— Я тоже вела себя глупо, — пискляво перебила его Жаби. — Я больше никогда не назову тебя стариканом.

— Ну вот и молодцы, совсем как взрослые! — сказал Эллиот.

Комиссары чуть не прослезились. Но Гордон совладал с собой, вытянулся по струнке и отдал честь. Жаби тоже.

— Превосходнейший начальник полиции! — сказал Гордон с комком в горле.