Ульф Нильсон - Дело для Жаби

Гордон кивнул. Наверняка так оно и было.

— Браво, — сказал он. — Как хорошо, что у нас есть ученики!

Всё это произошло на острове. На том острове, куда переехал лис. Нехорошо, нехорошо…

— Что мне делать? — в отчаянии спросила Жаби.

— Завтра мы что-нибудь придумаем, — ответил Гордон.

Гертруда зевнула. Здесь, в полиции, всё было так увлекательно, но она немного устала.

— Некоторым пора спать, — заметил Гордон и погладил Гертруду по голове.

Потом поднялся на чердак и принёс оттуда две маленькие кроватки. Постелил Суне и Гертруде постели.

С мытьём Гордон придумал вот что.

Сперва он налил маленьким полицейским молока и угостил вечерними кексами — сахарными спиральками в пудре.

Съев такую сахарную спиральку, хочешь не хочешь приходилось

мыться целиком, особенно

если ты — мышь.

Вот такой простой план.

Потом они почистили зубы, надели пижамки и легли.

— Пожалуй, я тоже лягу, — сказал Гордон. — Завтра мы поговорим о Пещерном острове и решим, что делать…

Четверо полицейских лежали в бывшей тюрьме — на четырёх кроватях, рядом друг с другом.

— Спокойной ночи, — сказал Гордон.

— Сладких снов, — сказала Жаби.

— Спокойной ночи и сладких снов, — сказал Суне. Гертруда ничего не сказала, потому что уже спала. Гордон потушил свет и глубоко вздохнул. Что ни говори, а он устал.

Он лежал и думал об этом деле. Почти год тому назад голодный лис разорил мышиную норку, лишив крова целое маленькое семейство. Мама-мышь и все её детёныши разбежались кто куда. Удалось ли злодею поймать и съесть кого-то из них? Жаби, во всяком случае, уцелела. Она бежала со всех ног, бежала целый день.

Что было потом? Это Гордон знал. Жаби залезла на дерево и стащила орех, потому что умирала с голоду. А комиссар Гордон заметил её и закричал: «Стой, именем закона!»

Какой ужас — так обойтись с бедной мышкой, которая всю ночь бежала сквозь снег и ветер, спасаясь от ужасной катастрофы. Как это некрасиво с его стороны!

Но что же произошло с мамой? И с остальными пятнадцатью мышатами? С тех пор прошло немало времени. Остаётся лишь надеяться, что всё кончилось хорошо…

Гордон слышал, как два маленьких полицейских тихо посапывают во сне. И как Жаби вертится в своей постели. Не может уснуть, наверно.

— Жаби, может, съедим ещё по кексику? — прошептал Гордон. — Как насчёт клубничных корзиночек? Быстрее уснём.

Жаби резко села.

— Я должна идти, — сказала она. — Я должна спасти свою маму.

— Но ведь это случилось давным-давно! — возразил Гордон.

— Именно поэтому надо спешить ещё сильнее, — сказала Жаби.

— Но ты не можешь пойти на поиски одна!

— Могу, — сказала Жаби. — Я вообще-то комиссар.

— В таком случае я пойду с тобой! — сказал Гордон. — Но ведь на улице темно!

— У нас есть фонарики.

— Идёт дождь, — нашёлся Гордон.

— У нас есть непромокаемая одежда!

— Но кто позаботится о маленьких полицейских?

Гордон включил свет. И увидел, что Суне и Гертруда сидят в кроватях и слушают.

— Мы пойдём с вами! — сказала Гертруда. — Я уже отдохнула.

— Я тоже, — сказал Суне. — Я уже выспался.

Полицейские и маленькие полицейские быстро встали и оделись. Где плащи? Где зонтик? Скорее достать фонарики и фуражки!

Гертруда посмотрела на пистолет в стеклянном шкафчике.

— А пистолет возьмём? Панг, панг!

— Только не пистолет, — в один голос сказали Гордон и Жаби. — Пистолет нельзя брать никогда.

— Мм, ясно, — огорчилась Гертруда. — Возьму тогда свой рюкзачок.

Гордон снял с полки жестяные банки. Он попробовал запихнуть их в большой

рюкзак, но банки не помещались. Тогда он просто высыпал в него всё их содержимое, схрумкав, пользуясь случаем, одну миндальную подушечку.

— Пожалуйста, давай скорее, — сказала Жаби. — Надо спешить.

И они поспешили. За порогом Гордон столкнулся с ежом, который направлялся в полицию.

— Ай, — сказал Гордон.

— Очень важное дело, — сказал ёж. — Я хочу подать заявление на зайца, который бежал слишком быстро и…

Гордон поднял руку.

— Не сейчас, — сказал он. — У нас срочная спасательная операция!