Тито Брас - Алладин и золотой дракон

– Это мой дядя, – тихо сказал Дианор. – Он так и не дождался, когда Камень обретет силу. Умер, глядя на него. О чем он думал в свои последние минуты? Какое желание им овладело так сильно, что ради его исполнения он потратил всю свою жизнь? Ах, бедный дядя...

Алладин оставил Дианора наедине с его печалью и пошел туда, где сиял и переливался Солнечный Камень. Свет пульсировал в глубине талисмана, как сердце в человеческом теле. Он загорался, тускнел и вспыхивал с новой силой. Камень был живым, он мерцал, налитый Силой, способный перевернуть целый мир.

Алладин стоял перед Камнем и напряженно отыскивал в душе те единственные слова, которые могли бы вернуть в этот мир потерянное счастье. Но как описать его, чтобы это было понятно и маркомонам, и олитам, и людям Туманов, и пиратам с южных островов? Да и существуют ли такие слова?

Юноша щурился в ослепительном сиянии Камня, опустошенный, усталый, не решаясь произнести ни звука. Со всей очевидностью он вдруг осознал, что невозможно, немыслимо сделать счастливыми всех, как бы этого не хотелось.

Талисман побывал в разных руках, многие пытались осчастливить мир. Да только можно ли стать счастливым по заказу? У каждого должна быть своя дорога, пусть сложная, полная препятствий и опасностей, но своя. Нужно научиться выбирать свой путь, Камень здесь не поможет...

И тогда Алладин прошептал:

– Погасни! Пусть твой свет исчезнет навсегда, потому что от него слепнут души людей. Когда человек перестанет быть игрушкой твоей Силы, глаза его прозреют, и он отправится в путь без тебя!

Солнечный камень вдруг вспыхнул, словно на мгновение став частицей солнца, а потом как-то поблек, съежился и погас. Теперь он ничем не отличался от обыкновенной речной гальки. Алладин нагнулся, подбросил его на ладони и сунул в карман. Он решил принести его принцессе в подарок. Все-таки это лучше, чем ничего...

На утро метель прекратилась и выглянуло солнце. Километровые горы льда потемнели набухшей влагой, и зажурчали веселые ручейки. Ледяные Демоны навсегда возвращались в свои владения.