Катя Фокс - Алладин против кардинала

А между тем странным было вот что: камеры никто не охранял. Но ведь Изабелла рассказывала об одном сердобольном стражнике, который угощал ее дыней. И о другом, громко храпевшем на своем посту... Да-а, не зря, видно, кардинал поспешил в Дардиллию под покровом ночи!

Наконец Федерико удалось приоткрыть маленькое окошко, через которое заключенному давали пищу. Он просунул руку со свечой внутрь камеры и попытался рассмотреть узника. Вдруг кто-то со страшной силой стукнул ученого по руке и выбил свечу. Стало совсем темно. Затем послышались ужасная ругань и злобное рычание.

Нетрудно было догадаться, что это камера умалишенного пирата, окошки которой выходят на север. Теперь не составляло особого труда определить, где находятся Изабелла и Мария. Любой школьник справился бы с этой задачей, а ведь Федерико был ученым!

Алхимик взял у Алладина ключи и стал потихоньку открывать двери соседних камер. В темноте это было довольно трудно. Однако старику помогала мысль, что вот-вот он спасет свою любимую дочь и ее подругу по несчастью.

Наконец запоры поддались, и тяжелые двери с громким скрипом отворились. Девушки, которые уже давно не спали и прислушивались к шороху за дверями, с тихими радостными возгласами бросились навстречу своим спасителям.

– Нельзя терять ни секунды, – заявил Алладин и первым устремился в обратный путь.

Но не успел он сделать и двух шагов по крутой винтовой лестнице, как наверху раздался оглушительный хлопок. Сообразительный юноша тут же понял, что это захлопнулась крышка люка, ведущего на самый верх Дардиллии.

«Мы в ловушке», – сказал Алладину внутренний голос. Но не успел юноша и рта раскрыть, чтобы предупредить друзей, как со всех сторон хлынул яркий свет. Из открытых дверей камер, где сидели Мария и Изабелла, выскочили толпы стражников с зажженными факелами. Жасмин и Алладин тут же сообразили, что солдаты явились через отверстия в потолках, которыми обычно пользовалось «привидение».

Впереди стражников с самодовольной ухмылкой на злом лице выступал кардинал. Было очевидно, что он гордится своим удачным планом поимки «злодеев».

– Вот и отлично, – позлорадствовал Гран. – Я хотел разложить сегодня на площади два костра, а теперь вижу, что их будет шесть... Впрочем, нет. Семь!

С этими словами Гран посмотрел на своего племянника и грозно сказал:

– Ты отправишься на костер вместе с этой шайкой! Предательства я не прощаю никому, даже своим родственникам.

– Я очень рад, что в конце концов увидел твое настоящее лицо, – с вызовом ответил юноша кардиналу. – И как только я раньше не понимал, что ты обыкновенный злодей, который только и способен на то, чтобы приносить хорошим людям страдания и боль.

– Весь в мамочку, – прошипел Гран, искоса поглядывая на племянника.

– Не смей трогать мою маму! – закричал Рик и бросился на обидчика.

Стражники еле успели оттащить рассвирепевшего юношу.

– Бросить их всех в камеру! – завопил кардинал. – Сейчас же отдам приказание готовить казнь для семерых. Сегодня вечером вы будете сожжены на кострах!

Сказав это, Гран завернулся в свой черный плащ и стремительно направился к выходу. Свирепые стражники затолкали всех пленников в камеру и закрыли дверь на множество засовов.

– Теперь уж нам точно не выбраться отсюда, – всхлипнула Мария. – Ах, зачем только вы пришли сюда! Уж лучше бы кардинал казнил только нас, чем еще пятерых ни в чем не повинных людей.

Рик подошел к Марии и сказал:

– Не надо отчаиваться. Вот увидишь, все будет хорошо. У нас в запасе еще есть время и мы обязательно что-нибудь придумаем.

Девушка вытерла слезы на щеках и улыбнулась незнакомому юноше с такими удивительно добрыми и немного грустными глазами.

– Меня зовут Мария, – протянула она руку. – А тебя?

– А я – Рик.

Алладин и Жасмин, хитро прищурившись, посмотрели на Марию и Рика и весело переглянулись. Им обоим отчего-то вспомнился тот день, когда они впервые встретились на улице Агробы. Улыбнулись чему-то своему и Изабелла с Диего, все время державшие друг друга за руки.

– Кстати, Федерико, – вдруг вспомнил о чем-то Алладин; он полез за пазуху и извлек оттуда толстую тетрадь. – Это случайно не ваши чертежи?

Ученый обрадованно схватил тетрадку и, раскрыв ее, уткнулся носом в какие-то закорючки и формулы. Видно было, что он чрезвычайно рад находке. Но постепенно довольное выражение ушло с его лица, и Федерико стал похож на ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Он с досадой воскликнул: