Лиза Адамс - Каспер и рождество

– Да, – согласился с Ним Толстяк. – Они просто зажрались.

Зачем, спросите вы, дядюшкам Каспера вдруг понадобились деньги? – ведь в Штатах пока что нет ни одного магазина, который обслуживал бы привидения!

О-о, да вы просто не догадываетесь, насколько прозорливыми парнями могут оказаться Шланг, Вонючка и Толстяк!.. Дядюшки все рассчитали на десять ходов вперед. Они решили во что бы то ни стало заделаться людьми. И не просто людьми, а самыми обеспеченными и уважаемыми гражданами штата Мэн.

Не так давно у Шланга появилась новая версия относительно феноменальной скученности привидений в окрестностях Френдшипа. По его мнению, все дело было в такой характерной черте местных жителей, как жадность и подозрительность. Они слишком любили прятать накопленные денежки на чердаках, под обоями, в банках с консервированной кукурузой и прочих укромных местах. Перед смертью, постепенно выживая (как это принято в Камберлендском округе) из ума, они забывали, куда спрятали деньги, и именно поэтому, умерев, не растворялись в Мировом Космосе, а как последние дураки оставались стеречь свои заныканные сокровища.

Только теперь они им сто лет не были нужны.

Для провинциальных привидений, круг занятий которых очерчен завываниями на чердаках и тусовками на Кладбищенской горке, деньги ничего не значат. Даже уборную ими не обклеишь – ведь призракам она ни к чему.

Зато Шланг знал, куда вложить средства – в синтезирование регенерационной жидкости, которая сможет превратить привидение в человека. Притащить за шиворот в Уипстофф какого-нибудь мозгляка из секретной лаборатории, сунуть ему под нос тетради покойного Мак-Файдена и толстую пачку денег – и результат не заставит себя ждать!.. О-о, Шланг был уверен: стоит только чуть-чуть раскрутить местную буржуазную нежить, как в его руки сплошным зеленым потоком поплывут целые состояния...

Но он несколько ошибался.

Национальный характер френдшипцев вовсю проявлялся даже после смерти. Их привидения, как справедливо заметил мистер Шланг, оказались настоящими жмотами.

Дядюшки успели к этому времени раскопать во Френдшипе и окрестностях больше полусотни привидений, чему мистер Харви, надо сказать, был очень и очень рад. Директору парка было невдомек, что Шланг, Вонючка и Толстяк сумели нажить на этом деле капиталец, выражающийся в четырехзначной цифре, и, что самое главное – этого им казалось бесконечно мало!

Вместо денег привидения норовили всучить всякую дребедень вроде патентованной ведьминой мази для хорошего скольжения в воздухе при минусовой температуре, или специальный краситель, от которого призрак начинал светиться нежно-розовым или любым другим (вплоть до черно-желтых шашечек) светом. Дядюшки волокли все это добро в портлендский магазин «На Лысой горке», чей владелец, старый Отто Махер, скупал за бесценок всякие оккультные аксессуары. Шланг подозревал, что Отто на каждой сделке надувает их как минимум на пятьдесят процентов, но, по правде говоря, деваться было некуда – найти покупателя даже на шапку-невидимку было невозможно без вот таких бесчестных посредников.

Сегодня день был на редкость неудачным. Дядюшек угораздило нарваться на призрак индейца Соколиное Ухо, который жил здесь около двухсот лет назад, и погиб в схватке с колонизаторами. Шланг пятнадцать минут объяснял ему значение слова «реклама», потом понял, что это бесполезно, и попытался объяснить значение слова «журнал». В конце концов дядюшкам пришлось (о позор!) втолковывать Соколиному Уху, что такое деньги.

Но даже и тогда индеец ничего не понял.

– Признавайся, краснокожий, – вскричал Шланг, – что ты припрятал перед смертью золотой самородок размером с собачью голову!

Соколиное Ухо гордо покачал головой.

– Моя не прятать собачий голова.

Но Шланг не был бы Шлангом, если бы не раскрутил индейца хотя бы на какую-нибудь мелочевку... И теперь дядюшка держал в руках покрытый индейской вышивкой замшевый мешочек. Это был специальный волшебный мешочек для дурных снов. По идее создателя, они должны были перерабатываться там во всякие приятные и ценные мысли.

– Б-блин, – Шланг с чувством плюнул вниз, на шляпу какого-то прохожего. – Хорошо еще, что он нам не сунул засохший кусок яблочного пирога...

Он вдруг резко спикировал к окну какой-то конторы и вернулся с карманным калькулятором. Дядюшка Шланг сосредоточенно защелкал клавишами.

– Если так дальше пойдет, мы сможем стать людьми только к концу двадцать первого века, – с досадой прошипел он, швыряя калькулятор обратно в окно.