– Негодяй! Вор! Немедленно верни алмаз! – гневно закричал Гарольд. – Как ты посмел?!.. И почему это скоро мне ничего больше не понадобится?
– Потому что дворцовые подвалы образуют сложный лабиринт, из которого еще никто никогда не возвращался.
– Опусти вниз лестницу!
– Не могу. Мубанга, которого вы так больно стукнули по голове, уже заворочался: вот-вот очнется. Мне пора уходить, но вы, если хотите, можете его позвать и попросить о помощи. Уж вам-то он не откажет...
– Нет, уж лучше лабиринт, – сделал выбор Гарольд.
– Тогда желаю удачи. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, – сказал Черный Том и исчез.
Гарольд зажег фонарик и шагнул в тишину подземного лабиринта.
Для Бульдога началось новое летоисчисление. Здесь, глубоко под землей, он оказался в ином пространстве, в ином измерении. В этих коридорах времени не существовало. Минута измерялась годами, один день равнялся тысячелетию, между двумя шагами пролегала вечность.
С потолка свисали густые тенета. Мохнатые Пауки слепо щурили глаза и нервно перебирали суставчатыми лапками, словно хотели схватить и связать Бульдога своей липкой паутиной. Свет фонарика пугал их. Пауки с тихим сухим шорохом пятились в уютную темноту.
Иногда дорогу преграждали завалы из щебня и обломков кирпичей, и тогда Гарольду приходилось возвращаться и искать другой путь.
Коридоры, нескончаемые коридоры переплетались, уходили глубоко под землю, где трудно было даже дышать, каменными ступенями поднимались вверх, заканчивались тупиками.
Усталость валила с ног. Гарольд засыпал прямо на каменных плитах пола. Темнота обступала его со всех сторон, внушала ужас, высасывала из сердца отвагу. От нее нигде нельзя было скрыться, даже во сне.
А потом Гарольд поднимался и снова шел вперед. Гулкое эхо, мелкие камешки, впивающиеся в подушечки лап, сквозной ветерок... Шаг, еще шаг – чтобы не сойти с ума, нужно было шагать вперед. В противном случае Бульдога ждала собачья смерть.
Низкий потолок. В луче фонарика камень кажется желтым, иногда коричневым, но чаще прозрачным, как брюшко лягушки. Пока Гарольд разглядывал потолок, стены лабиринта внезапно затряслись, послышался отдаленный грохот, пахнуло свежим воздухом, а потом все стихло. Только потревоженная пыль медленно оседала на пол. Гарольд так и не понял, что это было. Усталый и равнодушный, он пошел дальше.
Было зябко. Тонкие лапки холода оплели тело Гарольда, как паутина опутывает потолок. Стояла мертвая тишина, только эхо подхватывало звук шагов и убегало в глубь лабиринта, в темноту и забвение. Сколько он уже шагает по этим пустым коридорам? День? Неделю? Вечность?
Мир потерял границы, мир сузился до луча фонарика, мир стал чем-то зыбким и неосязаемым. Хаос, пустота. А где-то рядом, Гарольд это чувствовал, притаилась опасность. Она шла по пятам, скрывалась за очередным поворотом, ждала своего часа.
А коридорам не было конца. От отчаяния, страха и усталости Гарольд зарычал:
– Я не сдамся! Я выберусь отсюда, даже если для этого мне придется грызть камень!
Его хриплый рык вспорол могильную тишину лабиринта, а потом утонул во мраке, как в пуховой перине. А из бокового прохода послышались легкие шаги, и чей-то голос произнес:
– Гарольд, друг мой! Что вы ревете, как взбесившийся Слон? И что это вы собрались грызть? Может, поделитесь со мной? Признаться, я изрядно проголодался.
Это был голос Мышонка Джерри.
В тот самый миг, когда днище гондолы коснулось вершин деревьев, воздух вокруг Джерри завибрировал от взмахов ястребиных крыльев. Мышонок почувствовал, как лапы одного из охотников схватили его и сильным рывком дернули вверх.
– Гарольд! – закричал он, призывая своего друга на помощь.
Но воздушный шар стремительно удалялся: Гарольд уже не мог спасти своего попавшего в плен друга.
Ястреб летел резкими рывками. Сжимая в лапах свою добычу, он торжествующе клекотал:
– Я – Клинот – сделал это! Клинот – лучший воин, и Арнольд об этом узнает!
Вокруг него кружили его приятели. Они ревниво косились на своего дружка, завидуя его удаче. Каждый хотел лично отличиться перед Беркутом Арнольдом.
Наконец один из Ястребов не выдержал и бросился на Клинота, стремясь выхватить у него из лап добычу. Клинот увернулся, но уже вся стая ринулась за ним в погоню. Вокруг Мышонка началось настоящее сражение.
Обремененный пленником Клинот отбивался только клювом, в то время как его собратья пускали в ход и клюв и когтистые лапы. Вся стая закружилась на месте, все ниже и ниже опускаясь к земле.
Читать дальше