Анна Лотт - Тайна ушастого воришки

– Может, Аннабелла её выключила, чтобы сэкономить электроэнергию? – предположил Угрюм.

– А может, её выключила рождественская свинка, чтобы мы её не увидели, а потом забыла включить! – прошептал Голыш. – Пошли!

Свинки осторожно подобрались к рождественской ёлке. Овечка благодаря своему меху прекрасно защищала всех от ветра, поэтому она шла первой, за ней вплотную шагали Голыш, Элвис, Угрюм и Мопси. Морковка плелась в самом конце.

Неожиданно Овечка резко остановилась. В неё врезался Голыш, в Голыша – Элвис, в Элвиса – Угрюм, в Угрюма – Мопси, и в Мопси наконец врезалась Морковка.

– Наша ёлка! Кто-то сломал нашу ёлку! – в ужасе пропищала Овечка.

Морковка выглянула из-за спины Мопси и тоже содрогнулась. От самой красивой рождественской ёлки на всём белом свете остался лишь покосившийся от ветра огурец с обломанной морковной ботвой, на которой болталась погасшая гирлянда.

– Кто-то обломал морковную ботву! – возмущённо крикнул Голыш.

– И украл клубнику! – ужаснулся Элвис.

– И дождик из сена! – воскликнул Мопси.

Морковка присмотрелась к огурцу. Несмотря на скудный свет, ей удалось разглядеть на его поверхности длинные узкие борозды.

– Это явно следы от зубов! Кто-то погрыз нашу рождественскую ёлку! – прошептала она.

– Может, это рождественская свинка? Наверное, она проголодалась, пока несла подарки, – предположил Мопси.

– Но тут нет никаких подарков. Значит, и рождественской свинки тут не было! – возразил Элвис.

– А раз её тут не было, значит, она не могла съесть нашу рождественскую ёлку! – сделал вывод Голыш.

– Но кто же тогда её съел? – пропищала Овечка.

– Грабитель! – мрачно объявил Угрюм.

– Грабитель?! – в ужасе взвизгнул Голыш.

Свинки испуганно огляделись по сторонам.

И лишь Морковка озабоченно посмотрела на Мопси. На душе у неё вновь стало тяжело. Неужели это Мопси обгрыз рождественскую ёлку?! Ведь на мордочке у него был клубничный сок, а на шапке дождик из сена. Что же ей теперь делать? Она же не может выдать своего лучшего друга! Или может?

Голыш задумчиво наморщил лоб, потом повернулся к Мопси и сказал:

– Я знаю, кто это был!

И все остальные теперь тоже смотрели на Мопси.

– И кто? – с любопытством спросил Мопси и обернулся посмотреть, не стоит ли кто за ним. Но сзади никого не было.

– Это был ты, – объявил Угрюм.

– Я?! – удивился Мопси и обескураженно уставился на товарищей. – Почему вы так решили?

– Ты исчез ночью из комнаты, – сказал Голыш.

– И на мордочке у тебя был клубничный сок, – продолжила Овечка.

– А на ёлке висели клубнички, – добавил Элвис.

– И всё это неопровержимо доказывает, что это ты съел нашу ёлку! – воскликнул Угрюм.

– Я?! – удивился Мопси. – Но это был не я! – Внезапно он почувствовал себя странно – как будто в горле у него застрял большой холодный снежок. И этот большой холодный снежок становился всё больше и больше, и всё холоднее и холоднее. И в конце концов в горле у Мопси стало так холодно и так тесно, что он едва мог дышать.

– Это был не я, – осипшим голосом прошептал он. Морковка видела, как глаза Мопси наполнились слезами. Шмыгая носом, он проговорил:

– Да, я выходил во двор. И я был рядом с рождественской ёлкой. Но я взял одну-единственную ягодку. Клянусь!

Увидев, что друзья смотрят на него по-прежнему сурово, а Голыш всё так же хмурится, Мопси душераздирающе зарыдал. Огромные слёзы катились у него по щекам и падали в снег. Морковке стало ужасно жаль Мопси. Как она могла подумать, что её лучший друг сломал рождественскую ёлку?! Она взяла Мопси за лапку и сжала её. А потом воскликнула:

– Мопси говорит правду! Я в этом уверена. Он не способен на такую подлость! – И Морковка обняла Мопси, чтобы показать, что она ему верит.

И тот зарыдал ещё громче – он так обрадовался, что Морковка его лучшая подруга!

– Я правда этого не делал. Ведь рождественская ёлка предназначалась для нас для всех. Я бы не стал её есть! – И, хлюпая носом, добавил: – Я клянусь! Вы же мои друзья!

Элвис, Голыш, Угрюм и Овечка теперь тоже поверили, что Мопси говорит правду. Как они могли его подозревать?! Теперь им было очень стыдно.

– Прости нас! – тихо проговорила Овечка. И остальные тоже попросили прощения – даже Угрюм, хотя он всё ещё сердился из-за украденной клубнички.