Галина Фёдорова-Косарева - Вещи и растения

А за спинами родителей стоят с одной стороны две скромные особы в простой одежде фабричных девчонок. Наверное, это они, мои бабушки – со стороны отца и со стороны матери. Просто мне трудно соединить воедино памятные с детства образы усталых, согнутых жизнью моих милых старушек с видом этих полных жизни и здоровья заводских работниц. Значит, всё тут, что я знаю по их биографиям, скорее всего, верно. А кто это за ними? Уже четыре женщины. Только одна похожа больше на крестьянку, другая – точно из казачек. А эти, видимо, городские. Там, дальше, в следующих рядах, девушка в мусульманской одежде. Татарка, наверное. А эта уж – с монистами, монетками на шее, – удмуртка какая-то или мари. Угро-финны, одним словом. Национальную одежду я плохо различаю. Надо же. Да, я знала, что городок моих прадедов был когда-то столицей маленького угро-финского княжества, и в истории России есть даже термин – черемисские войны. Тридцать лет мари сражались за свою независимость. Давным-давно, в эпоху Ивана Грозного. Значит, в моей крови есть капля угро-финской крови. И татарской. И русской.

Мой взгляд вернулся к рядам мужчин. Там, за плечами отца – стоят молодые красавцы – конечно, это два моих деда. Тоже молодые. Даже не верится. Я не помню ни того, ни другого. Они прошли по дорогам войны, Великой Отечественной. Да, в последнее время я расспрашивала родственников близких и более дальних о прошлой жизни, о родителях, изучала сохранившиеся церковные документы о венчаниях, крещениях, трудовые книги, немного копалась в архивах, занимаясь поиском сведений о дедах и прадедах. Даже удалось найти немецкую карточку моего прадеда, который попал в плен к фашистам. Расстрелян. А долго все думали, что пропал без вести. Вон он, я его узнаю. В семье сохранились открыточки, которые он писал домой, и треугольники с номером полевой почты. А этих я и совсем не знаю. Казаки, точно. Подтверждают мои находки по родословной. А вот там дальше, наверное, горец. Кто ж знал, точно, лицо кавказкой национальности. Вот уж никогда не думала. Гордо выпрямился бородач, а лицо молодое – священник или монах. А кто этот солдат, и форма какая-то иностранная. Наполеоновская армия? Русские мы люди, а сколько понамешано!…

Тех, кто всего ближе, я ещё могу узнать, их лица мне памятны по старым семейным фотографиям, сделанным ещё на заре технической революции. Других я просто не знаю. Их так много! Ряд за рядом. Не видно края. До горизонта.

Вот это Встреча! Как мне себя вести, ведь, кажется, это все мои предки пришли познакомиться со мной. Но, чтобы вот так повидаться – лицом к лицу. Нет, это слишком!

Однако надо поздороваться. Что сказать?

– Добрый день! Мама, папа, как же я рада видеть вас снова. И вас, мои дедушки и бабушки.

Вы живы, я всегда знала, что смерти нет. Что всё продолжается! Я приветствую вас, дорогие мои предки! Я счастлива! Можно, я задам вам несколько вопросов по нашей генеалогии?

Нет, они просто не слышат меня. Никакой реакции. Стоят недвижно, глядят, не моргая, как на тех давних портретах. Может быть, через экран плохо слышно. Попробую крикнуть погромче:

– Здравствуйте! Я сегодня так и знала: что-то должно случиться. Сюда бегом бежала. С вами можно поговорить? Мама, папа, бабушки, дедушки! Я должна, наверное, попросить у вас прощения. Может быть, я в чем-то перед вами виновата? Вы простите меня.

Нет, они не слышат меня. Но, может быть, видят? Или это просто мне показывают кино. А они и не в курсе, что идет какая-то там Встреча. И всё же надо ещё попробовать пообщаться, хотя бы обменяться приветственными знаками.

Сначала я поклонилась. На лицах родичей появились первые улыбки. Они меня видят! Тогда я сделала земной поклон. Улыбок расцвело ещё больше. Они, и мужчины, и женщины, сами стали кланяться мне. Потом я опустилась на колени и вытянулась на траве, как верующие падают на пол перед чудотворными иконами, когда молятся или просят о чём-то. Вот оно, раз мы встретились, значит, мы должны друг у друга что-то попросить или передать какие-нибудь сообщения. Ведь не зря говорят, что наши близкие сверху наблюдают за нами, помогают. А мы вспоминаем их. Ухаживаем за могилами. Ставим свечи в церквях, заказываем панихиды и сорокоусты, чтобы облегчить их посмертную участь. Я давно не была в храме. Надо посетить. В ближайшее время.

Все мои предки тут передо мной. Толпы, как на картине Ильи Глазунова. Я вижу их. Скажи кому, не поверят. Какой-то всемирный компьютер. Общаемся, как по скайпу. Только без звука. Видно, динамики отказали. Но всё же общаемся. Я вот прощения на всякий случай попросила. А что ещё надо сказать? О чем просить?