Галина Фёдорова-Косарева: Вещи и растения

К тому же, она без туфель, они остались там, внизу, на прибрежной полосе. Только она подумала про туфли – и на тебе! Вот они, стоят рядом. Черные, на небольшом каблучке. Такие туфли – точно не для путешествий по скалам.

– Спасибо, – пробормотала Ксюша и стала обуваться. Кажется, она поняла, как надо жить в этом новом мире: сосредоточенно думать о чем-то – и оно появится.

И она стала вспоминать прихожую в своей квартире, где она заснула сегодня на стуле, придя с работы. Закрыла глаза, чтобы яснее представить свой дом. Рукой взялась за раковину на пояске.

– Господи, прости и помилуй, помоги, – прошептала. И очередное чудо не заставило себя ждать. Она открыла глаза у себя дома, в своей квартире. И поняла – это был сон. Но какой же реальный!

Вечерело. Аксинья – теперь она решила для себя называться так – сидела по-прежнему в прихожей, на том же стуле, с раковиной в руках. И платье на ней было из той же плотной синей шерсти. Она решила, что надо будет купить или сшить себе что-нибудь легкое, светлое, вроде того, что она видела во сне на подругах. С сожалением поставила раковину на место и пошла переодеваться да готовить ужин. Что бы там ни происходило во сне, а жизнь наяву течет своим чередом. И ожидать чудес просто глупо.

Поджарив картошку, подхватила пакет с очистками и побежала на мусорку.

Обычно она выносила мусор по утрам, но тут решила заодно проветриться немного перед сном. Подумать о жизни, пошагать по тротуару, хотя бы вокруг дома. Чтобы успокоить волнение, суету мыслей.

– Тетенька, дай рубль! – плаксивый и одновременно нахальный голосок. Взрослые бомжи постоянно торчат возле мусорных контейнеров, и к этому все уже привыкли. Примета нового времени. Но дети?

– Ты кто? Где родители?

– Все умерли. Я тут один, сам по себе. Дай рубль, тетенька добрая! – чистые глаза, но как врет! Все у него умерли! Она вдруг вспомнила свои занятия спортом, и даже неожиданно для себя самой сгребла маленького попрошайку в охапку и потащила домой, в квартиру.

Прежде бы она никогда так не поступила. Прошла бы мимо. Вот, что значит – жить без маски. Совершаешь спонтанные, необдуманные поступки.

– Ограбит и убежит, – мелькнула трезвая мысль и пропала.

Через несколько часов, после горячей ванны и теплого ужина, Вовка – так он назвал себя – переодетый во все чистое, хотя и не по росту, сидел на диване и рассказывал про свою жизнь. Про то, как сбежал из детдома.

– Завтра купим все новое, для школы. Ты в школу-то хочешь, учиться хочешь? С детдомом я постараюсь все уладить.

Так для Аксиньи началась новая жизнь. Мальчик оказался проблемный, и таки не раз пытался убежать, стащив что поценнее. Но Аксинья неслучайно была на работе в начальниках – характер крепкий, у нее сильно-то не побалуешь.

Но однажды он удрал, прихватив среди прочего ее любимую раковину. Тут уже Аксинья рассердилась не на шутку. И отыскав в одном из подвалов среди бомжей, наконец, своего беглого сыночка (а она провела всю процедуру усыновления), сказала ему серьезно:

– Не хочешь жить по-человечески, живи, как хочешь. А раковину мне отдай. Никогда не трогай ее, слышишь!

И в этот момент раковина загудела. Это было такое сильное гудение, что Вовка, который держал ее в это время в руках, испугался, бросил ее на пол, а весь бомжатник затих и как-то сжался. Все чувствовали, что в их жизнь вмешалось что-то необъяснимое. Аксинья наклонилась и подняла раковину. Рев тайфуна сразу стих и сменился нежным мурлыканьем бриза. Мальчик, понурив голову, тут же побрел вслед за Аксиньей, которая выходила из подвала прямо и гордо, с раковиной в руке. А раковина снова сменила мелодию – и теперь это была та музыка, которая звучала, когда девушка танцевала с воздушными своими сестрами на поверхности океана. Аксинья шла, даже не оглядываясь. Она знала: сын идет за ней. С этого дня в их отношениях что-то произошло, и теперь Аксинья была уверена, что Володя никогда, ни при каких обстоятельствах не свернет на кривую дорожку. Спасибо Раковине! Спасибо Небу. Она сходила в храм и заказала благодарственный молебен Господу нашему Иисусу Христу.

Постепенно все вошло в нормальную колею. Вовка оценил радость семейной жизни, с мамой. А Аксинья – радость материнской заботы.

На работе дела ее пошли в гору. И однажды ей предложили зарубежную командировку. Она уже не боялась оставлять сына на своих родителей. Была уверена, что мальчик окончательно порвал с бродяжничеством. Родители Ксюши полюбили Володеньку, их единственного внука.