Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь

И души наши оправились после отчаянья, и мы повернули головы коней к этому шатру, стремясь к лугу и воде, и все мои товарищи направились к нему, и я был впереди них, и мы ехали до тех пор, пока не достигли того луга, и, остановившись у ручья, мы напились и напоили наших коней. И меня охватил пыл неразумия, и я направился ко входу в эту палатку и увидал юношу без растительности на щеках, подобного месяцу, и справа от него была стройная девушка, словно ветвь ивы. И когда я увидел её, любовь к ней запала мне в сердце.

Я приветствовал юношу, и он ответил на мой привет, и я спросил его: «О брат арабов, расскажи мне, кто ты и кто для тебя эта девушка, которая подле тебя?» И юноша потупил ненадолго голову, а потом поднял её и сказал: «Расскажи сначала мне, кто ты и что это за конные с тобою». И я ответил ему: «Я Хаммад ибн аль-Фазари-аль-Фариси, славный витязь, который считается среди арабов за пятьсот всадников. Мы вышли из нашего становища, направляясь на охоту и ловлю, и нас поразила жажда, и я направился ко входу в эту палатку, надеясь, что найду у вас глоток воды».

И, услышав мои слова, юноша обернулся к той красивой девушке и сказал ей: «Принеси этому человеку воды и что найдётся из кушанья», и девушка поднялась, волоча подол, и золотые браслеты бренчали у неё на ногах, и она спотыкалась, наступая на свои волосы. Она ненадолго скрылась и потом пришла, и в правой её руке был серебряный сосуд, полный холодной воды, а в другой – чашка, наполненная финиками, молоком и мясом зверей, какое нашлось у них.

И я не мог взять у девушки ни еды, ни питья, так сильно я полюбил её, и произнёс такие два стиха:

А поев и напившись, я сказал юноше: «О начальник арабов, знай, что я осведомил тебя об истине в моем деле и хочу, чтобы ты рассказал мне, кто ты, и осведомил бы меня об истине в твоём деле». – «Что до этой девушки, то она моя сестра», – сказал юноша. И я молвид: «Хочу, чтобы ты добровольно отдал мне её в жены, а не то я убью тебя и возьму её насильно».

И тут юноша на время потупил голову, а потом он поднял свой взор ко мне и сказал: «Ты прав, утверждая, что ты известный витязь и славный храбрец и лев пустыни, но если вы вероломно наброситесь на меня и убьёте и возьмёте мою сестру, это будет для вас позором. И если вы, как вы говорили, витязи, которые считаются за храбрецов и не опасаются войны и боя, дайте мне небольшой срок, пока я надену доспехи войны, опояшу себя мечом и привяжу копьё. Я сяду на коня, и мы с вами выедем на поле битвы. И если я одолею вас, я вас перебью до последнего, а если вы меня одолеете, то вы убьёте меня, и эта девушка, моя сестра, будет ваша».

Услышав его слова, я сказал ему: «Вот это справедливость, и у нас нет возражения!» И я повернул назад голову своего коня и стал ещё более безумен от любви к этой девушке. И, вернувшись к моим людям, я описал её красоту и прелесть, и красоту юноши, который подле неё, и его доблесть и силу души, и рассказал, как он говорил, что схватится с тысячей всадников. И потом я осведомил моих товарищей обо всех богатствах и редкостях, которые находятся в палатке, и сказал им: «Знайте, что юноша один в этой земле только потому, что он обладает великой доблестью, и я предупреждаю вас, что всякий, кто убьёт этого молодца, возьмёт его сестру». – «Мы согласны на это», – сказали они, а зачем мои товарищи надели боевые доспехи, сели на коней и направились к юноше.

И оказалось, что он уже облачился в доспехи боя и сел на скакуна. И его сестра подскочила к нему и уцепилась за его стремя, обливая своё покрывало слезами и крича от страха за своего брата: «О беда, о погибель!» И она говорила такие стихи:

И её брат, услышав эти стихи, заплакал горькими слезами и, повернув голову коня к сестре, ответил на её стихи, говоря: