Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь

И когда царь Румзан услышал это, его охватила ярость, и он не знал, как ему поступить. И в тот же час и минуту он велел привести к себе Нузхат-аз-Заман, и когда он увидел её, кровь устремилась к родной крови, и он спросил Нузхат-аз-Заман, какова её история. И она рассказала свою историю, и слова её совпали со словами его няньки Марджаны, и царь узнал наверное, что он из людей Ирака действительно и без сомнения и что отец его – царь Омар ибн ан-Нуман, и он тотчас же поднялся и развязал верёвки на своей сестре Нузхат-аз-Заман. И она подошла к нему и поцеловала ему руки, и глаза её прослезились. И царь заплакал, и братская нежность охватила его, и сердце его устремилось к султану КанМакану.

И он поднялся на ноги и взял меч из рук палача, и пленные, увидав это, убедились, что погибнут. И царь велел поставить их перед собою и развязал их узлы, а потом он сказал своей няньке Марджане: «Расскажи этим людям то, что ты рассказала мне». И его нянька Марджана ответила: «Знай, о царь, что этот старец – везирь Дандан и что он лучший свидетель за меня, так как он знает истину в этом деле. И она тотчас обратилась к пленным и к тем, кто присутствовал из владык румов и франков, и рассказала им эту историю, а царица Нузхат-аз-Заман, везирь Дандан и бывшие с ними пленники подтверждали её правдивость в этом.

А в конце рассказа невольница Марджана бросила взгляд и увидела на шее султана Кан-Макана ту самую третью ладанку, подругу двух ладанок, что были у царицы Абризы, и она узнала её и издала громкий вопль, от которого загудело на равнине, и сказала царю: «О дитя моё, знай, что моё убеждение стало ещё вернее, так как ладанка на шее у этого пленного сходна с той ладанкой, которую я повесила тебе на шею, и подобна ей. А этот пленник – сын твоего брата, то есть Кан-Макан».

А затем невольница Марджана обратилась к Кан-Макану и сказала ему: «Покажи мне эту ладанку, о царь времени», и Кан-Макан снял ладанку с шеи и подал её той невольнице, няньке царя Румзана, и Марджана взяла её и спросила о третьей ладанке, и Нузхат-аз-Заман отдала её ей. И когда обе ладанки оказались в руках невольницы, она подала их царю Румзану, и тому стала явна истина и несомненное доказательство, и он убедился, что он дядя султана Кан-Макана и что отец его – царь Омар ибн ан-Нуман.

И в тот же час и минуту он поднялся к везирю Дандану и обнял его, а потом он обнял царя Кан-Макана, и поднялись крики великой радости, и в тот же час распространились радостные вести, и забили в литавры, и задудели в дудки, и великою стала радость.

И воины Ирака и Сирии услыхали, как румы кричат от радости, и все до последнего сели на коней, и царь аэ-Зибликан тоже сел, говоря про себя: «Погляжу-ка, что за причина этих криков радости в войсках франков и румов!» А что касается войск Ирака, то они приблизились И вознамерились сражаться и выстроились на поле и на месте сражения и боя, а царь Румзан обернулся и увидел, что войска приближаются и готовятся к бою, спросил о причине этого. И ему рассказали, в чем дело, и тогда он велел Кудыя-Факан, дочери его брата Шарр-Кана, в тот же час и минуту отправиться к войскам Сирии и Ирака и уведомить их, что состоялось соглашение и выяснилось, что царь Румзан – дядя султана Кан-Макана.

И Кудыя-Факан сама отправилась, прогнав от себя злые мысли и печали, и по прибытии к царю аз-Зябликану приветствовала его и осведомила о том, какое произошло соглашение, и сказала, что царь Румзан, как выяснилось, её дядя и дядя султана Кан-Макана. И по прибытии к нему она увидела, что глаза царя плачут, и он боится за эмиров и вельмож, и рассказала ему всю повесть, с начала до конца, и они сильно обрадовались, и прекратились их печали.

И царь аз-Зябликан сел на коня, вместе со всеми сановниками и вельможами, и царевна Кудыя-Факан поехала впереди них и привела их к шатру царя Румзана. И они вошли к нему и увидели, что он сидит с султаном Кан-Маканом, и царь Румзан и везирь Дандан советовались с Кан-Маканом о том, как поступить с царём аз-Зябликаном, и сговорились, что отдадут ему город Дамаск сирийский, поставят его, по обычаю, над ним правителем, а сами уйдут в землю иракскую.

И они сделали царя аз-Зябликана наместником в Дамаске сирийском и велели ему отправиться туда, и он отправился в Дамаск со своими войсками, и его провожали некоторое время, чтобы проститься с ним, а после этого вернулись на своё место.

А затем кликнули среди войск клич о выступлении в страны Ирака, и оба войска собрались вместе, и цари сказали друг другу: «Наши сердца отдохнут, и мы утолим наш гнев, только если отомстим и снимем с себя позор, отплатив старухе Шавахи, по прозванию Зат-ад-Давахи».