Array Народное творчество (Фольклор) - Чудо чудное, диво дивное (сборник)

– Что, – говорит женщина, – день такой жаркий, солнце палит, а водица свежая, чистая. Давай искупаемся.

Подумала княгиня: «Ведь не беда искупаться». Скинула сарафанчик и прыгнула в воду. Только окунулась – женщина ударила её по спине.

– Плыви, – говорит, – белой уточкой!

И поплыла княгиня белой уточкой, вспорхнула и улетела далеко-далеко.

Ведьма только и ждала того: вывела из кустов свою дочь, размалевала так, что она сделалась похожей на княгиню, одела в княгинины платья, и сели они поджидать князя.

Долго ли, коротко ли, вернулся князь. Бросилась ведьмина дочь ему на шею, он обмана и не распознал.

А уточка снесла в камыше три яичка, вывела деточек: двух хороших, а третьего заморышка, и деточки её вышли – ребяточки. Вырастила их белая уточка, и стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутки собирать, кафтанчики сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.

– Ох, не ходите туда, деточки, не ходите, голубяточки!

А дети не слушают: бегают по травке, гуляют на муравке; дальше да дальше – и забрались на княжий двор.

Как ведьма их узнала, так зубами и заскрипела. Князя дома не было. Сейчас позвала она деточек, накормила, напоила и спать уложила; а сама велела разложить огни, навесить котлы, наточить ножи. Легли два братца и заснули. А заморышка, чтоб не застудить, наказала им мать за пазушкой носить. Заморышек-то и не спит, всё слышит, всё видит. Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:

– Спите вы, детки, или не спите?

Заморышек ей отвечает:

– Мы спим не спим – думу думаем!

«Не спят ещё!» – думает ведьма.

Ушла, походила-походила и опять спрашивает через дверь:

– Спите, детки, иль нет?

Заморышек опять ей так же ответил.

«Что такое, – думает ведьма, – всё один голос».

Отворила потихоньку дверь, видит: оба братца спят крепким сном. Удушила ведьма обоих братцев, а заморышка не заметила – он за пазушкой у брата спрятался.

Как ушла ведьма, заморышек выскочил и побежал на берег к матери:

– Родимая матушка! Ведьма братцев погубила, сонных их удушила; только я один жив ушёл!

Застонало материнское сердце, встрепенулась уточка, полетела на княжий двор. А на княжьем дворе лежат оба братца рядышком. Кинулась она к ним, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила:

– Кто это так плачет жалобно? – спрашивает князь – он уж домой вернулся. Подошёл он к тому месту, где уточка над сынками плакала.

Только подошёл он, уточка опять заплакала, человечьим голосом заголосила.

– Жена, слышишь небывалое: утка приговаривает?

– Это тебе так чудится, вели утку прогнать!

Её прогонят, она облетит да опять к деткам:

«Вот оно что», – подумал князь и приказал поймать ему белую уточку. Бросились все, а белая уточка летает, никому не даётся. Выбежал князь сам – она к нему на руки пала. Он взял её за крылышко.

– Стань, – говорит, – белая берёза, у меня назади, а живой – человек впереди!

И стала сзади него белая берёза, а перед ним – его настоящая жена, прекрасная княгиня. Сейчас поймали сороку, подвязали ей под крылья два пузырька и велели в один набрать воды живящей, а в другой – говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящей водой – они встрепенулись, сбрызнули говорящей – они заговорили.

И стала у князя целая семья, стали все вместе жить-поживать, добра наживать, худо забывать.

А ведьму и её дочь привязали к лошадиным хвостам и размыкали по полю.

Жил-был царь, у него было три дочери, да такие красавицы, что ни в сказке сказать, ни пером описать; любили они по вечерам гулять в своём саду, а сад был большой и славный. Вот змий черноморский и повадился туда летать. Однажды царские дочери припоздали в саду, засмотрелись на цветы; вдруг откуда ни возьмись змий черноморский и унёс их на огненных крыльях.