Лидия Алексеева - Удивительные сказки бабушкиной бабушки Елены

Целуя ручку на прощанье,
Шептал: – До скорого свиданья!
В воскресенье поутру
К тебе свататься приду.

Шурочка молчала скромно,
Опустила глазки томно,
Стучало сердце нежное в груди…
Что же ждёт их впереди?

Понимали лишь одно:
Быть отныне вместе суждено.
Слов не нужно было там.
Но пора уж по домам.

Легла Шурочка в кровать,
Но никак не может спать,
Всё сжимается внутри,
Сердцё нежное горит.

Встала на ноги легонько,
Прошла в кухню потихоньку,
Чтоб охладить личико
И попить водички.

А за кухней была дверь,
Где бабушка жила теперь.
Ей там уютно было и спокойно.
И тут Шурочка услышала невольно

Между бабушкой и мамой разговор,
– … как-то я справлялась до сих пор.
Бог мне помогал всегда,
В беде не оставляя никогда.

Только жизнь становится всё тяжелей,
На что кормить и одевать, и обучать детей?
Слава Богу, Шурочка закончила учёбу,
Она молода, красива и здорова,

Теперь в деревне будет жить,
Детей и взрослых грамоте учить.
Мне одной справляться уж невмочь,
Бог даст, теперь она сможет помочь…

Потекли у Шуры слёзы.
«За что мне это всё? За что же?
Замуж собралась я рановато,
Тревога мамина вполне понятна,

Она мне всего дала с лихвой,
Теперь настал черёд уж мой.
Так уж, похоже, суждено,
Долг сначала выполнить дано».

Плакала, рыдала ночку всю,
Но успокоилась к утру,
Привела себя в порядок понемногу,
Усердно помолилась Богу,

Чай попила со всеми за столом
И, простившись, отбыла потом,
Утром солнечным в субботу
На свою первую работу.

На другой день, в воскресенье,
Колокольцев звон Евгения
Услыхала у своих ворот,
Гостей встречать она идёт,

Отворяет настежь двери
И глазам своим не верит.
Молодой пред ней учёный,
В её Шурочку влюблённый.

Он с цветами, при параде,
И в торжественном наряде,
В перчатках белого белей,
Низко кланяется ей.

– Пришёл я сердце вам открыть,
Руку любимой Шурочки просить.
Я серьёзный человек,
Полюбил её навек,

Брошу всё к её ногам,
Послушным сыном буду вам.
Почему глядите хмуро?
Пригласите, пожалуйста, Шуру,

Может, ответит сама на предложение
И развеет все мои сомнения?
Евгения помолчала чуть,
Не зная, выразить как суть.

– Вы меня застали врасплох,
Накануне был переполох,
Ведь в деревню уехала вчера
Наша Шура со двора,

Грамоте учить взрослых и детей,
Полная планов и идей.
Да, он ждал решения любого,
Только не пренебрежения такого.

И отбыл домой ни с чем.
«Может, обидел её чем?
Иль надо мною посмеялась?»
Его сердце разрывалось,

Но обиду спрятав, гордость, злобу,
Весь ушел в свою любимую работу.
Он проводил раскопки в пустыне и горах,
Жил там месяцами на свой риск и страх.

Зато открыл много нового
В палеонтологии,
Издал научный труд печатный –
Получилась книга знатной.

А Шура, с домашними простившись,
В угол повозки невзрачной забилась,
Полились слёзы по нежным щекам:
«Ах, что без любимого ждёт меня там».

Жизнь в деревне непривычна,
Очень от города отлична,
Нет театров и приёмов,
Нет друзей давно знакомых.

Только Шуре некогда скучать,
Детей нужно обучать,
Работать ей с утра до ночи,
Семье деньги нужны очень,

Чтобы матери помочь
Сына выучить и дочь.
Горевала лишь тайком
О любимом кавалере том,

Но не вешала свой нос,
Никто не видел её слёз.
Всегда подтянута, бодра,
Обходительна, скромна,

С гордо поднятою головой
Водила ребятишек за собой.
С утра в школе деток ради,
Проверяла до ночи тетради.

Учила детей думать и считать,
О светлом будущем мечтать,
Лепить глиняных фигурок,
Как нанести краски на рисунок.

Вечерами собирала взрослых,
Газеты им читала просто,
О жизни говорила городской
И слушала рассказы их порой.

Её в семнадцать лет там очень уважали,
Александрой Ивановной называли.
Так она в деревне стала нужной,
Лишь урывками думала о суженом.