Народные сказки - Народные русские сказки [сборник]

– В первый раз я платком махну, в другой платье поправлю, в третий над моей головой станет муха летать.

Так-то и угадал царевич Василису Премудрую до трёх раз. Повенчали их и стали пир пировать.

Водяной царь наготовил много всякого кушанья – сотне человек съесть! И велит зятю, чтоб всё было поедено; коли что останется – худо будет.

– Батюшка! – просит царевич. – Есть у нас старичок, дозволь и ему закусить с нами.

– Пускай придёт!

Сейчас явился Объедало; всё приел – ещё мало стало.

Водяной царь наставил всякого питья сорок бочек и велит зятю, чтоб дочиста было выпито.

– Батюшка! – просит опять царевич. – Есть у нас другой старичок, дозволь и ему выпить про твоё здоровье.

– Пускай придёт!

Явился Опивало, зараз опростал все сорок бочек – ещё опохмелиться просит.

Видит водяной царь, что ничто не берёт, приказал истопить для молодых баню чугунную жарко-на́жарко; истопили баню чугунную, двадцать сажо́н дров сожгли, докрасна печь и стены раскалили – за пять вёрст подойти нельзя.

– Батюшка, – говорит царевич, – дозволь наперёд нашему старичку попариться, баню опробовать.

– Пускай попарится!

Пришёл в баню Мороз-Трескун: в один угол дунул, в другой дунул – уж сосульки висят. Вслед за ним и молодые в баню сходили, помылись-попарились и домой воротились.

– Уйдём от батюшки водяного царя, – говорит царевичу Василиса Премудрая, – он на тебя больно сердит, не причинил бы зла какого!

– Уйдём, – говорит царевич.

Сейчас оседлали коней и поскакали в чистое поле.

Ехали-ехали; много прошло времени.

– Слезь-ка, царевич, с коня да припади ухом к сырой земле, – сказала Василиса Премудрая, – не слыхать ли за нами погони?

Царевич припал ухом к сырой земле: ничего не слышно! Василиса Премудрая сошла сама с доброго коня, прилегла к сырой земле и говорит:

– Ах, царевич! Слышу сильную за нами погоню.

Оборотила она коней колодезем, себя – ковшиком, а царевича – старым старичком.

Наехала погоня:

– Эй, старик! Не видал ли добра молодца с красной девицей?

– Видал, родимые! Только давно: они ещё в те́ поры проехали, как я молод был.

Погоня воротилась к водяному царю.

– Нет, – говорит, – ни следов, ни вести, только и видели, что старика возле колодезя, по воде ковшик плавает.

– Что ж вы их не́ брали? – закричал водяной царь и тут же предал гонцов лютой смерти, а за царевичем и Василисой Премудрой послал другую смену.

А тем временем они далеко-далеко уехали.

Услыхала Василиса Премудрая новую погоню; оборотила царевича старым попом, а сама сделалась ветхой церковью: еле стены держатся, кругом мохом обросли.

Наехала погоня:

– Эй, старичок! Не видал ли добра молодца с красной девицей?

– Видел, родимые! Только давным-давно; они ещё в те́ поры проехали, как я молод был, эту церковь строил.

И вторая погоня воротилась к водяному царю:

– Нет, ваше царское величество, ни следов, ни вести; только и видели, что старца-попа да церковь ветхую.

– Что ж вы их не́ брали? – закричал пуще прежнего водяной царь; предал гонцов лютой смерти, а за царевичем и Василисою Премудрою сам поскакал. На этот раз Василиса Премудрая оборотила коней рекою медовою, берегами кисельными, царевича – селезнем, себя – серой утицею. Водяной царь бросился на кисель и сыту́ [1], ел-ел, пил-пил – до того, что лопнул! Тут и дух испустил.

Царевич с Василисою Премудрою поехали дальше; стали они подъезжать домой, к отцу, к матери царевича. Василиса Премудрая и говорит:

– Ступай, царевич, вперёд, доложись отцу с матерью, а я тебя здесь на дороге обожду; только помни моё слово: со всеми целуйся, не целуй сестрицы – не то меня позабудешь.

Приехал царевич домой, стал со всеми здороваться, поцеловал и сестрицу, и только поцеловал, как в ту ж минуту забыл про свою жену, словно и в мыслях не была.

Три дня ждала его Василиса Премудрая; на четвёртый нарядилась нищенкой, пошла в стольный город и пристала у одной старушки. А царевич собрался жениться на богатой королевне, и велено было кликнуть клич по всему царству, чтоб сколько ни есть народу православного – все бы шли поздравлять жениха с невестою и несли в дар по пирогу пшеничному. Вот и старуха, у которой пристала Василиса Премудрая, принялась муку сеять да пирог готовить.