Вакели - Невероятные истории

Утомлённые солнцем мальчишки пристроились на куче скарба, уснули.

– Седой, вы одна семья?

– Да нет, беда свела. Первым я Лазаре выручил, ещё осенью: в верховьях деревню горой завалило – после бомбёжки склон обрушился, там я его и откопал еле живого. После девочек нашли в разбитой церкви. А детей недавно встретили – брели по пустоши, одичавшие, кожа да кости. Как выжили, непонятно.

Поднялся ветерок, потянул хрупкую взвесь. Река катила покрытую пятнами сажи жёлтую воду, изредка из пены выглядывала обгорелая коряга. Мы шли: скрип-скрип.

Шли до заката, без остановки, Седой торопил, хотел засветло добраться до нужного места. Дорога забрала вверх; впереди, зачернив часть неба, проглянуло массивное. Навалившись всем табором, вытолкали тележку на холм, свернули к стенам бетонного короба.

– Устоял! – Седой утёр пот со лба. – Знал, что уцелеет. Пошли, под крышей сегодня ночуем.

Внутри громадины шаги вторились долгим гулким эхом, нечастые проёмы высоченной западной стены пятнали подножие сполохами уходящего солнца.

– Лазаре, тащи дрова из повозки, – распорядился Седой. – Девочки, котёл, кукурузу, воду. Поедим – и спать. С утра дел невпроворот. Тут, под нами, – стукнул каблуком в пол, – сокровищница. Авель, ты руками что-нибудь делать умеешь?

– А что нужно делать? Вообще-то я… музыкант.

– Да ну? – Седой хлопнул меня по плечу. – Весёлая компания у нас сложилась: Катерина вон – зубодёр, то есть, прошу прощения, дантист; Цуца – ветеринар; Тамра – бухгалтер; Ангелина – учитель словесности, а теперь и маэстро объявился, Шопен. Ну не сердись, не обижайся на старика: внизу машинный зал, поможешь мне кое-какие железки собрать, иначе реку не одолеем.

Как рассвело, Седой повёл меня вниз.

– Там темно, как у ишака в заднице, однако коптилки керосиновые должны присутствовать, сам заправлял, на аварийный случай.

Спустились по узкой лесенке, я встал у последней ступени, Седой на ощупь прошёл внутрь. Мигнул огонёк зажигалки, звякнуло стекло, тусклая лампа осветила вырубленный в камне колодец. Седой зажёг вторую, поднял повыше.

– Гляди: трос на барабане, надо смотать. Бочки видишь? Раствор хлора. Сольём аккуратно, тару наверх. За этой дверцей подсобка, там много чего полезного: инструмент, болты, гайки, провода. Начнём с лебёдки, бочки в последнюю очередь, иначе хлорки надышимся…

Самым трудным делом оказалась разборка барабана: ободрав в кровь руки, смотали неподатливый трос. Седой позвал женщин. Встав на лестнице цепочкой, перекидали кучу металлического хлама. Четыре бочки подкатили к ступеням, поставили «на попа», Седой каждую обвязал проводом, концы передал нам:

– Отойдите в сторону, я их опрокину – и бегом наверх, как стечёт – вытянем.

До вечера мы крепили бочки к бортам тележки, остатки хлорки разъедали исцарапанные ладони. Навернув на горловины заглушки, Седой полюбовался нескладной конструкцией:

– Готов ковчег. Пошли отдыхать, завтра спуск судна на воды.

За холмом островок делил реку на неширокие протоки. У воды выставил в небо опалённые огнём ветви израненный патриарх.

– Дивная роща была, – вздохнул Седой, – осенью народ сходился, шашлыки жарили, орехи собирали… Слушайте меня: на трос надеваем ползунок, – показал обрезок стальной трубы с проушинами, – чалим его одним концом к стволу, я обвяжусь верёвкой, вплавь переберусь на остров, после подадите мне второй конец…

Седой намертво закрепил трос на островке – согнул петлёй, набросил на валун. Я продел короткую цепь через отверстия в «ползуне», оконечные звенья накинул на вбитые в борта телеги крючья. Ковчег столкнули в воду, я взобрался на зыбкую «палубу», принял переброшенный с острова конец, намотал на барабан лебёдки, налёг на ворот – в первую ходку перевезли утварь. Разгрузили пожитки, в два приёма переправили женщин, детей и Лазаре. Я вернулся на берег, перерубил трос у ствола, остальные ухватились за канат, приспустили «ковчег» по течению, после вытянули на другую сторону острова.

Потом всё повторяли в обратном порядке. Когда одолели реку, солнце уже ушло за скалы, что встали у нас на пути.

Проснулся я от крепкого тумака.

– Гляди! – Седой указал на берег: у самой воды семенили по наносному песку пёстрые птахи. – Сойки, понимаешь? Сойки! Лес где-то рядом, жизнь!

Разбудив остальных, мы побросали одеяла на тележку, впряглись и двинулись вдоль обрывистой гряды.

– Левее забирайте, левее, – командовал Седой, – как раз к седловине выйдем, а там по ущелью.