Кришан Чандар - Перевернутое дерево

— Почему? — спросил Юсуф.

— Потому что он не мог больше получать прибыль. Ты, наверно, знаешь, что прибыль получают с людей, а не с машин. А когда людей не осталось, с кого же было её получать? Бедный отец! Я ничем не мог ему помочь… А три года назад умерла и моя мать, и вот я остался совсем один. С тех пор я так и живу в этом городе — нажимаю кнопки, а в свободное время смотрю кино. Но у нас совсем нет детских картин! Я рассердился и превратил директоров киностудий в сов — у меня для этого есть такая машина. Ты, вероятно, видел этих сов по дороге? Они там сидят на дереве.

— Да, видел. Но ты так и не сказал, кто отрубил тебе пальцы.

— Отец. Дело в том, что мне очень хотелось делать что-нибудь самому, а он говорил, что человеку нет смысла работать. Пусть машины работают за него. Человек должен только нажимать кнопки, а для этого довольно и одного пальца. Поэтому отец отрубил мне остальные девять. — И мальчик с сожалением посмотрел на свои руки.

— А не пойдёшь ли ты со мной? — неожиданно спросил Юсуф. — Бросай-ка свои машины и кнопки! Это не город, а какое-то кладбище прибылей!

— А что будет, если я пойду с тобой?

— Будет интересно. Мы полезем по волшебному дереву, повидаем новые страны, познакомимся с другими людьми.

— А как же мне карабкаться по дереву? — спросил мальчик. — Я ведь только и умею, что кнопки нажимать.

— Не бойся, я помогу тебе. Пойдём!.. Как тебя зовут?

— Ноль-ноль-один!

— Да разве это имя? Это же телефонный номер!

— В нашем городе у людей не было имён, были только номера. Мой номер Ноль-ноль-один.

— С сегодняшнего дня я буду называть тебя Мохан.

— Мо-хан, — повторил мальчик нараспев. — Это очень хорошее имя. Когда его произносишь, кажется, будто тикают часы: мо-хан, мо-хан.

И Мохан пошёл вслед за Юсуфом. Но, дойдя до ворот, остановился и поглядел назад.

— А всё-таки это очень большой, красивый город, — сказал он. — Посмотри, какие здесь чудесные дома, заводы, машины, базары, улицы… Что со всем этим станется?

— Без людей он ровно ничего не стоит, твой город, — ответил Юсуф. — Одежда существует для того, чтобы её носили, сладости — для того, чтобы их ели, улицы — для того, чтобы по ним ходили. Ну, а если на заводах не работают рабочие, в домах не смеются женщины, на улице не играют ребятишки… Скажи, ты когда-нибудь играл на улице?

— Что значит — играть? — спросил Мохан, печально глядя на Юсуфа.

Юсуф внимательно посмотрел на Мохана и, положив руку ему на плечо, сказал:

— Пойдём отсюда скорей, а то этот молчаливый город проглотит тебя. Тебе по виду и десяти лет не дашь, а уж у тебя на лбу морщины…

Юсуф взял за руку Мохана и повёл его через кинокамеру к волшебному дереву, на котором сидели директора киностудий и вели друг о другом серьёзную беседу.

— Я главней тебя, — говорил один.

— Нет, я главней тебя, — отвечал второй.

— Докажи! — требовал третий.

— Доказать это очень просто. Я могу сидеть на ветке, перевернувшись вниз головой.

Сказав это, он действительно перевернулся и повис на ветке вниз головой, словно летучая мышь.

— Теперь я понимаю, — сказал первый директор, — почему ты снимал такие картины. Ты, вероятно, снимал их, перевернув аппарат вверх ногами!

— Пойдём скорей, — шепнул Юсуф Мохану. — Пусть спорят. Не стоит вмешиваться — это не детское дело!

Осторожно ступая по ветке, мальчики вскоре добрались до ствола волшебного дерева. К счастью, Мохан догадался захватить с собой из дому фонарик. При свете этого фонарика мальчики стали спускаться по дереву. Юсуф — первым, за ним — Мохан. Мохану трудно приходилось без пальцев, и Юсуф изо всех сил старался помочь своему новому другу.

И вот впереди забрезжил слабый свет, словно месяц взошёл на небо. Спустившись пониже, мальчики увидели большую клетку, в которой был заперт месяц. Клетку сторожил необыкновенного вида великан. Казалось, он весь был сделан из серебра. Глаза у него были серебряные, руки и ноги — серебряные и язык — Тоже серебряный.

Когда он говорил, изо рта у него вылетали серебряные монеты. Падая, они ударялись друг о друга, и от этого в воздухе разливался Чудесный звон. Под самым подбородком у великана, чуть покачиваясь, висело в воздухе большое серебряное блюдо. Однако, когда мальчики пригляделись получше, они увидели, что это вовсе не блюдо, а большой серебряный цветок, похожий на лотос. Цветок рос прямо из живота великана на длинном серебряном стебле. В сердцевине цветка было отверстие, и монеты, едва коснувшись лепестков, проваливались и по стеблю возвращались в нутро великана.