Алан Милн: Винни-Пух

Внезапно Винни-Пух застыл, как памятник, потом ткнул передней лапой в землю.

— Смотри!

— На что? — Хрюка аж подпрыгнул. А потом, чтобы показать, что он ни чуточки не испугался, подпрыгнул ещё раз, и ещё, словно делал утреннюю зарядку.

— На следы! — пояснил Винни-Пух. — К двум зверям присоединился третий!

— Пух! — воскликнул Хрюка. — Неужели третья Вузла?

— Нет, — покачал головой Пух. — Следы другие. Получается, что у нас две Вузлы и один, скажем, Визли, или, вполне возможно, два, скажем, Визли и одна, соответственно, Вузла. Продолжим преследование.

И они продолжили, хотя и с лёгкой опаской: а вдруг троим зверям, которых они преследовали, не понравится их появление. Вдруг они проявят по отношению к ним враждебные намерения? И Хрюке очень у захотелось, чтобы его дедушка П.В. был сейчас с ним, а не где-то неизвестно где. А Винни-Пух подумал, что хорошо бы им сейчас встретить Кристофера Робина, совершенно, естественно, случайно. Просто потому, что он очень любил Кристофера Робина. Тут Винни-Пух снова остановился и облизал нос, чтобы охладить его: нос стал слишком горячим. И не без причины — теперь они шли по следам четырёх зверей!

— Ты видишь, Хрюка? Посмотри на эти следы! Три, стало быть, Вузлы, и один, стало быть, Визли. К ним присоединилась ещё одна Вузла!

Похоже, так оно и было. Следы пересекались друг с другом, налезали друг на друга, но сомнений быть не могло: на снегу чётко отпечатались четыре пары лап.

— Я думаю, — Хрюка облизал пятачок, но его это нисколько не успокоило.

— Я думаю, что я кое о чём вспомнил… Только что вспомнил об одном деле, которое не сделал вчера и которое не смогу отложить на завтра. Поэтому мне ничего не остаётся, как вернуться и заняться этим самым делом.

— Займёшься им во второй половине дня, и я тебе помогу, — рассеянно ответил Пух.

— Это не то дело, которым можно заниматься во второй половине дня, — быстро возразил Хрюка. — Это очень даже утреннее дело, которым надо заниматься утром! И не просто утром, а… который сейчас час?

Винни-Пух взглянул на солнце.

— Около двенадцати.

— Вот я и говорю, заниматься им надо от двенадцати часов до пяти минут первого. Поэтому, мой дорогой Пух, ты уж меня извини, но… Ой, что это?

Винни-Пух вскинул голову, посмотрел на небо, услышал свист, повернулся к большому дубу и увидел своего лучшего друга.

— Это Кристофер Робин, — ответил он.

— Ну, теперь за тебя можно не беспокоиться, — обрадовался Хрюка. — С ним тебе ничего не грозит. До свидания, — и со всех лап бросился к своему домику, очень довольный тем, что расстояние между ним и опасностью увеличивается с каждым прыжком.

Кристофер Робин медленно спустился с дерева.

— Глупышка ты эдакий, чем это ты занимался? Сначала один дважды обошёл лиственную рощу. Потом Хрюка побежал за тобой, и вы обошли её вдвоём. И уже двинулись на четвёртый круг, когда…

— Подожди, подожди, — Винни-Пух поднял лапу.

Сел и задумался, как только мог глубоко. Потом приставил заднюю лапку к одному из следов… пару раз почесал нос и поднялся.

— Так, — протянул Винни-Пух.

— Теперь понятно, — добавил он.

— Я такой глупый, что сбить меня с понталыку — пара пустяков, — вырвалось у него. — Ну просто медвежонок со слабеньким умишком!

— Зато ты лучший на свете медвежонок, — постарался утешить его Кристофер Робин.

— Правда? — сразу оживился Пух. И сразу повеселел. — Так или иначе, а время уже обеденное.

И он поспешил домой.

Старый серый ослик Иа стоял один-одинёшенек в самом заросшем репейником уголке леса, расставив передние ноги, свесив голову набок, и размышлял о жизни. Иногда он с грустью спрашивал себя: «Почему»? Случалось, в голове у него возникал другой вопрос: «За что»? Бывало, и третий: «Отчего так»? А порой выходило, что он просто не представлял себе, о чём думает. Поэтому Иа очень обрадовался, увидев топающего мимо Винни-Пуха: ведь у него появилась возможность немного отвлечься от печальных мыслей, хотя бы для того, чтобы спросить заунывным голосом: «Как поживаешь»?

— А ты как? — ответил вопросом на вопрос Винни-Пух.

Иа горестно помотал головой.

— Не очень-то как, — после долгой паузы вырвалось у него. — И вообще, давно уже просто никак.

— Бедняжка ты наш, — сочувственно покивал Винни-Пух. — Как же мне тебя жаль. Дай я на тебя хоть как следует посмотрю.

Иа принялся понуро щипать травку, а Винни-Пух тем временем обошёл его кругом.