Туве Янссон - Мемуары папы Муми-тролля

Я прижал нос к стеклу и глядел в море. «Морской оркестр» зажег гирлянду лампочек в средней части судна. Они испускали в темноте морской пучины слабый дрожащий свет.

Я вздрогнул. Вокруг ничего, кроме зеленого мрака, мы плыли в вечной ночи и полной пустоте. Фредриксон выключил мотор, и мы бесшумно заскользили вниз, опускаясь все ниже и ниже. Все молчали. Откровенно говоря, мы немного испугались.

У Фредриксона уши от радости стояли торчком. На нем была новенькая капитанская фуражка, украшенная двумя маленькими серебряными плавниками.

В этой невыносимой тишине я постепенно стал различать странный шепот, который становился все отчетливее и громче. Казалось, тысячи испуганных голосов шептали снова и снова одни и те же слова: «Морская Собака, Морская Собака, Морская Собака…»

Дорогие читатели, попробуйте произнести много раз: «Морская Собака» – предостерегающе и очень медленно, – вам станет страшно!

Теперь мы могли различить множество маленьких теней, выплывших из темноты. Это были рыбы и морские змеи, и у каждой из них на голове был прикреплен фонарик.

– Почему они не зажигают свои фонарики? – удивилась Мюмла.

– Может, батарейки кончились, – сказала ее дочь. – Мама, а кто такая Морская Собака?

Рыбы подплывали вплотную к «Морскому оркестру» и с большим любопытством осматривали его и непрерывно повторяли два страшных слова.

– Плохо дело, – сказал Юксаре. – У меня скверное предчувствие! Я нюхом чую, что они не осмеливаются зажечь лампочки. Подумать только, запретить им зажигать лампочки, которые они несут на голове!

– Может, это Морская Собака запретила им, – прошептала Дочь Мюмлы, сама не своя от любопытства. – У меня была тетка по материнской линии, которая никак не осмеливалась зажечь примус, а когда она все же решилась, все взлетело на воздух вместе с ней!

– Сейчас мы сгорим, – сказала малышка Мю.

Рыбы подплывали все ближе. Они плотной стеной обступили «Морской оркестр» и таращили глаза на наши лампочки.

– Может быть, они что-то хотят нам сказать? – спросил я.

Тогда Фредриксон включил свой беспроволочный слуховой аппарат. Сначала послышалось шипение, потом раздался тысячеголосый жалобный вой:

– Морская Собака! Она приближается, вот она все ближе и ближе… Погаси свет! Погаси свет! Тебя съедят… Сколько ватт у тебя, бедняга кит?

– Да будет мрак, да будет мрак, – сказало одобрительно мое привидение. – Роковая ночь окутывает кладбище своим покрывалом, черные пустынные гавани ропщут.

– Тише… – шикнул на него Фредриксон. – Я что-то слышу…

Мы замерли. Откуда-то издалека доносилось слабое постукивание, словно пульс, нет, скорее, это были шаги, как будто кто-то приближался к нам большими пружинистыми прыжками. В один миг все рыбы исчезли.

– Сейчас нас съедят, – пропищала малышка Мю.

– Я, пожалуй, уложу малышей, – решила Мюмла. – Ну-ка быстро в постель!

Дети послушно встали в круг и стали помогать друг другу расстегивать пуговицы на спине.

– Посчитайте друг друга сами, – сказала мама. – Я сегодня что-то немного не в себе.

– А ты нам почитаешь вслух? – закричали малыши.

– Ну ладно, – согласилась Мюмла. – На чем мы в прошлый раз остановились?

Дети затрубили в один голос:

– …это… кровавое… дело… одноглазого… Боба… промолвил… полицейский инспектор… Твигс… и… вытащил… трехдюймовый… гвоздь… из… уха… убитого… это… должно быть… случилось.

– Хорошо-хорошо, – сказала Мюмла. – Только давайте побыстрее…

Странные звуки все нарастали. «Морской оркестр» беспокойно качался, а слуховой аппарат шипел, как кошка. Я почувствовал, как шерсть у меня на затылке встала дыбом, и закричал:

– Фредриксон! Погаси лампочки!

Но прежде чем погас свет, мы успели мельком увидеть чудовище. Морская Собака была отвратительна – может быть, это нам показалось именно потому, что мы лишь мельком увидели ее. Но мое воображение нарисовало потом в темноте поистине что-то ужасное.

Фредриксон включил мотор, но, очевидно, он был сильно взволнован и не мог управлять судном. Вместо того чтобы подниматься, «Морской оркестр» стремительно пошел вниз.

На дне он пустил в ход свои гусеничные ноги и пополз по песку. По нашим окнам скользили водоросли, будто что-то нащупывающие руки. Во мраке и тишине слышалось тяжелое дыхание Собаки. Вот среди морской травы показалась серая тень. Ее желтые глаза испускали два луча, которые обшаривали, словно прожекторы, борт нашего судна.