Туве Янссон: Мемуары папы Муми-тролля

Одним словом, когда меня вынули из сумки, я трижды чихнул совершенно определенным образом. Уже одно это могло кое-что да значить!

Хемулиха, приложив печать к моему хвосту, заклеймила меня магическим числом «тринадцать», поскольку до того у нее в доме уже обитало двенадцать подкидышей. Все они были одинаково серьезные, послушные и аккуратные, потому что Хемулиха, к сожалению, чаще мыла их, нежели прижимала к сердцу (солидной ее натуре недоставало некоторой тонкости чувств).

Дорогие читатели!

Представьте себе дом муми-троллей, где все комнаты одинаково квадратные, выкрашенные в один-единственный коричневато-пивной цвет, и расположены все в строгом порядке: одна за другой! Вы говорите: не может быть! Вы утверждаете, что дом муми-троллей должен быть полон удивительнейших уголков и потайных комнат, лестниц, балкончиков и башен! Вы правы. Но только не дом подкидышей! Более того, в этом доме никому нельзя было вставать ночью, чтобы поесть, поболтать или прогуляться! Даже выйти по малой нужде было не так-то просто.

Мне нельзя было приносить с собой в дом маленьких зверюшек и держать их под кроватью! Я должен был есть и умываться в одно и то же время, а здороваясь, держать хвост под углом в сорок пять градусов. О, разве можно говорить об этом без слез?!

Часто я останавливался перед маленьким зеркалом в прихожей и, обхватив мордочку лапками, глубоко заглядывал в собственные печальные голубые глазки, в которых пытался прочитать тайну своей жизни, и, вздыхая, произносил: «Один как перст.

О жестокий мир! О жалкий жребий мой!» И повторял эти горестные слова до тех пор, пока мне не становилось чуточку легче.

Я был одинок, как это часто бывает с муми-троллями, наделенными своеобразными дарованиями. Никто меня не понимал, а сам себя я понимал еще меньше. Разумеется, я сразу заметил разницу между собой и другими муми-троллями. Разница эта состояла главным образом в их жалкой неспособности удивляться и изумляться.

Я же мог, например, спросить Хемулиху, почему все на свете так, как есть, а не иначе.

– Хорошенькая была бы тогда картинка, – отвечала мне Хемулиха. – А разве так, как сейчас, плохо?

Она никогда не давала мне вразумительных объяснений, и я все больше и больше убеждался в том, что ей попросту хотелось отвязаться от меня. Хемули никогда не задают вопросов: что? где? кто? как? Я же мог спросить Хемулиху:

– Почему я – это я, а не кто-нибудь другой?

– То, что ты – это ты, – несчастье для нас обоих! Ты умывался? – так обычно отвечала она на мои важные вопросы.

Но я продолжал:

– А почему вы, тетенька, – хемулиха, а не муми-троллиха?

– К счастью, и мама, и папа мои были хемулями, – отвечала она.

– А их папы и мамы? – не унимался я.

– Хемулями! – восклицала Хемулиха. – И их папы и мамы были хемулями, и папы и мамы этих хемулей – тоже хемулями и так далее и так далее!

А теперь иди и умойся, а то я уже нервничаю.

– Как ужасно! Неужели этим хемулям так никогда и конца не будет? – спрашивал я. – Ведь были же когда-нибудь самые первые папа с мамой?

– Это было так давно, что нечего этим интересоваться! – сердилась Хемулиха. – И собственно говоря, почему нам должен настать конец? (Смутное, но неотвязное предчувствие говорило мне, что цепочка пап и мам, имеющих отношение ко мне, была чем-то из ряда вон выходящим. Меня ничуть не удивило бы, если бы на моей пеленке была вышита королевская корона. Но – ах! – что можно прочитать на листе газетной бумаги?!)

Однажды ночью мне приснилось, что я поздоровался с Хемулихой неправильно, держа хвост под углом в семьдесят градусов. Я рассказал ей об этом и спросил, рассердилась она или нет?

– Сны – ерунда, – изрекла Хемулиха.

– Разве? – возразил я. – А может, тот муми-тролль, который мне приснился, и есть настоящий, а муми-тролль, который находится здесь, просто приснился вам, тетенька?

– К сожалению, нет! Ты существуешь, и еще как! – устало сказала Хемулиха. – Я с тобой не справляюсь! У меня от тебя голова болит! Что будет с тобой в этом мире, где все делается не по-хемульски!

– Я стану знаменитым, – серьезно объяснил я. – И среди прочих дел построю дом для маленьких подкидышей-хемулят. И все они будут есть бутерброды с патокой в кровати, а под кроватью будут держать скунсов и ужей.

– На это хемулята никогда не согласятся, – сказала Хемулиха.