Марчелло Арджилли - Десять городов

Пронюхав, за какие работы проголосовали жюри, местные издатели и продюсеры пришли в восторг:

– Удивительные таланты! Этих людей мало расцеловать! Они достойны самой большой популярности…

– Правильно! И не надо забывать, что их произведения не будут стоить нам ни гроша! Нас ждут миллиарды чистой прибыли!

– Так чего же мы ждем? Скорее бы официально объявили победителей Конкурса!

– Верно! Имена авторов!

Когда издателям и продюсерам показали признанные лучшими произведения, они глазам своим не поверили: все работы были подписаны одним и тем же именем. Один-единственный человек стал победителем Большого Конкурса во всех областях искусства!

Можно ли было не восхищаться этим человеком?

– Уму непостижимо!

– Грандиозно!

– Его ждет неслыханный успех!

– Мы переключим на него всю рекламу, и он станет первой, самой яркой звездой нашего города.

– Этот человек войдет в историю!..

Нужно ли говорить о том, что человеком, которому прочили место в истории, был не кто иной, как Освальдо? Ему до того осточертели тошнотворные модные выкрутасы, настолько опротивела безудержная реклама Большого Конкурса, что он решил… участвовать в нем.

«Им нужны выкрутасы? – рассуждал он. – Прекрасно! Я пошлю им такую сногсшибательную галиматью, какую они отродясь не видели и не слышали. По крайней мере, эти гении, сидящие в жюри, узнают, что среди суперстарцев нашелся человек, которому наплевать на успех и который идиотским фильмам и бессмысленной музыке предпочитает пустой экран и тишину».

Разумеется, он и не помышлял о победе. И вдруг к нему домой врываются Председатели во главе своих жюри, все до единого местные издатели, продюсеры, тучи журналистов и фотографов. Они обнимают его, целуют в лоб, жмут ему руку.

– Мы покорены…

– Поздравляем…

– Вы гений!

– Пожалуйста, интервью…

– Разрешите снимочек… Прошу вас улыбнитесь. Благодарю.

Издатели и продюсеры совали ему контракты и пухлые пачки банкнот.

– Я хотел бы приобрести у вас исключительное право на издание ваших романов.

– Вы должны снимать фильмы только для меня!

Наконец-то до Освальдо дошло: он стал единоличным победителем Большого Конкурса, и эта неожиданная петля, душившая его, была успехом. Но что они, сумасшедшие? Неужели не поняли, что он хотел посмеяться над ними, только и всего?

– Вон! Убирайтесь вон! Оставьте меня в покое! – взорвался он, пытаясь вырваться из плотного кольца неожиданных обожателей. – Не нужно мне вашего успеха!

Как ни странно, гнев Освальдо вызвал всеобщее восхищение:

– Какая скромность!

– Он равнодушен к успеху!

– Он знает толк в рекламе! Мы обнародуем его слова – они произведут на людей огромное впечатление.

– Да при чем тут скромность, я серьезно говорю! – старался перекричать незваных гостей Освальдо. – Убирайтесь все вон, все до единого!

– Настоящий художник – экзальтированный, нервный! Именно такими народ представляет себе своих любимцев.

К тому времени, когда Освальдо остался наконец один, из ротационных машин уже хлынул поток экстренных выпусков газет:

«Успех запечатлевает поцелуй на челе великого новатора! На горизонте искусства взошла новая сверхзвезда! Триумфальная победа Освальдо в Большом Конкурсе!»

Никогда еще этот город не знал более заразительной моды. Молодежь кулаками прокладывала себе путь в залы, где исполнялась его беззвучная музыка, втридорога покупала у спекулянтов билеты в дансинги, где можно было потанцевать его «недвиже». В кинотеатрах яблоку негде было упасть, за место перед телевизором буквально дрались: пустой экран быстро завоевал сердца кино– и телезрителей. Книги с белыми сплошь страницами были нарасхват, торговцы картинами покупали по астрономическим ценам девственные холсты Освальдо. Все это было модным, а как известно, нет ничего страшнее, чем отстать от моды.

Газеты и журналы писали только об Освальдо и печатали только его портреты (в честь всеобщего любимца кто-то изобрел бело-белую фотографию). Любуясь белыми прямоугольниками в газетах, люди вздыхали:

– Какой красавчик! Какой талант!

Освальдо не знал ни минуты покоя. На улице ему не давали прохода: одни просили автограф, другие норовили оторвать пуговицу для своей коллекции, третьим хотелось дотронуться до него. Дома беднягу осаждали журналисты, продюсеры, издатели в надежде на новые интервью, книги, фильмы, холсты. Не переставая звонил телефон. Почтальон доставлял горы писем от девушек, мечтающих выйти за него замуж.