Миколас Слуцкис - Волшебная чернильница [Повесть о необыкновенных приключениях и размышлениях Колобка и Колышка]

Когда Мечтышка вернулась, Ластик-Перышкин сидел, бессильно поникнув, с головой, обмотанной мокрым полотенцем. Он даже не глянул на мышку.

— Извините, — разбудил писателя ликующий голосок Мечтышки. — Поглядите-ка, что у вас на столе!

Ластик-Перышкин расстроенно кусал свои тонкие губы.

— Все-таки… может быть, вы взглянете? Честное слово, вы ничего не потеряете, если посмотрите! — умоляла Мечтышка.

Писатель заморгал и увидел… Угадайте, что он увидел?

Толстобокую, граненую чернильницу! С желтой, как цветок одуванчика, этикеткой и надписью «Чернила»!

— Где ты достала? Где? Скажи! — так и впился он глазами в чернильницу, которая была точь-в-точь похожа на разбитую. Вот и мелкими буквами написано «для авторучек»…

— Купила в магазине. Там этих чернильниц сколько хочешь, — призналась ученая мышка.

— В магазине? Там, где торгуют мылом, уксусом и хлебом?

Ластик-Перышкин не любил толкаться в магазинах, а потому и не знал, что можно и чего нельзя в них купить.

И писатель разразился смехом. Мышка смеялась вместе с ним.

Вдруг Ластик-Перышкин так и обомлел:

— Что же я смеюсь, как маленький? Ведь моя чернильница была волшебной… А эта? Нет, нет, все кончено…

— Нет, не кончено! — топнула модной туфелькой Мечтышка, чуть не плача от досады. — Вы сами говорили по телевидению, что есть много волшебных вещей…

— Да ведь я-то говорил для других! Себя, как известно, труднее всего убедить! Не верю!

— Не верите? — заблестели глазки Мечтышки. — Эй, конек, сюда!

Отфыркиваясь и сигналя, окутанный вонючим дымом, в комнату въехал железный конек, когда-то красный, а ныне весь помятый и пестрый, как дятел.

Мотороллер остановился возле самого письменного стола, но не выключился, а только глухо пророкотал:

— Нет житья мне от этого рыжего… Бьет, пинает меня… Не выдержу я здесь… Пустите меня в сказку… Честное слово, там от меня будет больше проку. Я берусь обучить тамошний народ вождению. Ведь они, наверное, отстали.

— А если он… попробует? — осторожно вмешалась Мечтышка, лапкой показывая коньку чернильницу.

— Ха-ха! — расхохотался писатель. Такой смешной и безнадежной показалась ему просьба железного конька.

Конек заурчал, подпрыгнул! Вот уже переднее колесо въехало на стол… вот уже…

Ластик-Перышкин смотрел во все глаза, чернильница сперва раздулась, забурлила, потом проглотила мотороллер и снова уменьшилась, по-прежнему заблестела, как холодный синий камень.

— Видали? — послышался ликующий голосок Мечтышки. — А вы не верили!

…Много дней спустя, когда сказка писателя о Колобке и Колышке уже была оттиснута свинцовыми буквами в типографии и вот-вот должна была выйти отдельной книжкой, он получил телеграмму.

Само собой, принес ее не почтальон. Она пулей вылетела из чернильницы писателя, как будто там сидел, спрятавшись, какой-то озорник с рогаткой.

Дрожащими руками Ластик-Перышкин развернул бумажку. На ней было написано следующее: