Сакариас Топелиус: Принцесса Линдагуль

— Ну, ты надумала?

Линдагулль снова прикрыла лицо и не ответила ни слова.

— Даю тебе еще один день сроку на раздумье, — сказал колдун, — а сейчас к тебе жалует многочисленное общество.

С этими словами он отворил пещеру, и словно живое облако ринулось в дверь. Это была целая туча голодных лапландских комаров, тысячи тысяч комаров. Они все летели и летели, пока не заполнили всю пещеру.

— Желаю тебе много радости с твоими новыми знакомыми, — пожелал ей злой колдун и запер дверь.

Линдагулль не поняла, что он имеет в виду. Она не знала ни лапландских комаров, ни персидских тропических жуков. В прежние времена служанка целый день стояла рядом с ней, отгоняя воздушных чудовищ. И сны пощадили ее, так и не дав понять, что такое человеческая злоба. Они тотчас окутали ее плотной пеленой тончайшего тканья, сквозь которую не могли проникнуть комары. Нещадно кусали они твердый гранит скалы, но сочли его слишком скудным и, подобные серой паутине, расположились наконец лагерем на стенах пещеры.

В полдень тихонько отворилась дверь, и в пещеру вошла старая лапландка Пимпедора с кувшином в руке, а следом за ней Пимпепантури.

— Бедное дитя, — сказала кроткая старушка, — мне жалко тебя, но я не смею выпустить тебя отсюда, потому что мой старик превратит меня тогда в пеструшку. Вот тебе кувшин со смоляным маслом. Смажь свое тело — это лучшее средство от комаров. Тогда они тебя не съедят.

— А это тебе копченый олений окорок, чтобы ты не умерла с голоду, — добавил Пимпепантури. — Я отгрыз от него кусочек, уж очень проголодался по дороге, но на кости есть еще мясо. Я украл ключ от пещеры, пока отец спал, но я не смею выпустить тебя, потому что он превратит меня тогда в миску с простоквашей. И тебе вовсе не надо брать меня в мужья. Бьюсь об заклад, что тебе и настоящего пальта — и то не состряпать.

— Нет, этого я, конечно, не сумею, — ответила принцесса Линдагулль и поблагодарила мать и сына за их доброту. Но тут же растолковала им, что не хочет есть и что комары ее не кусали.

— Ну, возьми все же смоляное масло, на всякий случай, — сказала старая лапландка.

— Да, возьми все же и олений окорок, — попросил Пимпепантури.

— Тысяча спасибо, — поблагодарила Линдагулль.

Тут дверь за ними закрылась. Ночь миновала, а утром пришел колдун, ожидавший найти свою пленницу такой покорной, какой только можно быть, когда тебя до полусмерти заели комары. Но когда он увидел, что Линдагулль такая же цветущая, как и прежде, и что она снова прикрывает свое лицо, гневу его не было предела.

— Выходи, — приказал он.

Линдагулль вышла на свет ясного дня, нежная и легкая, как эльф.

— Теперь слушай, что я надумал, — продолжал колдун. — Ты станешь цветком вереска на Лапландской вересковой пустоши и проживешь столько, сколько живет вереск. Погляди на солнце, оно стоит низко над окоемом. Через две недели и один день наступят первые полярные холода, когда все цветы вереска умирают! И накануне этого дня я в последний раз спрошу, что ты надумала.

Тут он замолчал, словно уже ждал желанного ответа. Но когда Линдагулль снова молча прикрыла свое лицо, он голосом, дрожащим от гнева, воскликнул:

— Adama donai marrabataesan! На языке природы это означает:

— Человеческая жизнь, прими обличье цветка вереска!

Колдун научился этому заклинанию однажды осенним вечером, когда южный ветер из африканских пустынь улегся на отдых в горах Лапландии. Ветер знает все слова, поскольку все слова бросают на ветер.

Только колдун вымолвил эти ужасные слова, как Линдагулль показалось, будто все цветы на пустоши выросли и превратились в деревья и прикрыли ее своей тенью. На самом же деле это она опустилась в землю. Миг, и вот уже никто не мог бы узнать ее среди тысячи тысяч цветов вереска, которые жили и умирали на вересковой пустоши Ланландии.

— Через две недели, в этот самый день! — пробормотал колдун.

Меж тем, пока все это происходило на севере, принц Абдерраман блуждал по свету. Не было такой горы в Азии, такой пустыни в Африке, селения или города в южной и средней Европе, которые бы он ни обыскал — но все напрасно. Глубоко скорбя, возвращался принц обратно в Персию, а его верный пес Валледивау бежал за ним следом. И вот однажды случилось так, что пес загнал в камыши утку-крякву, поймал ее и принес живой своему господину. Принц хотел убить утку, но она закрякала:

— Подари мне жизнь, а я что-то скажу тебе взамен.

— Я дарю тебе жизнь, диковинная ты птица, — согласился удивленный принц. — Но что ты можешь мне сказать?