Марчелло Арджилли - Приключения Гвоздика

Но в погоню вступали всё новые и новые отряды полицейских. В конце концов Гвоздик вынужден был остановиться: Пилукка и Перлина совсем выбились из сил. И вот подбежали первые преследователи. Гвоздик остановился посреди улицы и широко расставил ноги. Теперь ему стоило только размахнуться, чтобы жандармы попадали на землю.

Но тут подоспело новое подразделение, и схватка разгорелась снова. Подбежал и Чичетти. Он вопил, размахивая руками:

— Вперёд, трусы! Свяжите его цепями!

Гвоздик мужественно сопротивлялся, но силы противника были слишком велики. Со всех сторон окружённый полицейскими, мальчик крикнул из последних сил:

— Папа, я больше не могу! Бегите хотя бы вы с Перлиной!

До этой минуты Пилукка беспомощно наблюдал за всем происходящим. Но тут у него возникла идея. Показав на столб с электрическими проводами, он воскликнул:

— Гвоздик, хватайся за провода! Не бойся, электричество тебе не опасно!

На столбе висела надпись: «Трогать запрещается — токи высокого напряжения!» Одним прыжком Гвоздик оказался наверху и схватился за провода. Ослепительный сноп искр вырвался из его кулака и, сверкая, как лезвие ножа, опустился на полицейских. Они начали дрожать, словно охваченные приступом малярии: ток переходил от одного к другому и добрался, наконец, до самого Чичетти.

— Гвоздик, держись! — крикнул тогда папа Пилукка. — Не выпускай провода из рук до тех пор, пока они не сдадутся!.. А ты, Чичетти, навсегда откажись от Гвоздика, или будешь так плясать всю жизнь!

Гвоздик чувствовал, как все части его железного тела дергались, словно в пляске святого Витта, и сильный жар пробегал у него по спине. Но он держался. А вот Чичетти не в состоянии был больше терпеть. Стуча зубами, будто кастаньетами, он запросил пощады: «Хватит! Я отказываюсь от всего, только прекратите эту пытку!»

Тогда Гвоздик выпустил провод, и полицейские упали на землю, точно заводные куклы, у которых кончился завод.

— Подпишите, что вы отказываетесь от всяких притязаний на Гвоздика! — приказал Пилукка, протягивая Чичетти лист бумаги. — Иначе я снова прибегну к электричеству!

— Хорошо, хорошо, я подпишу, — пролепетал Чичетти и трясущейся рукой поставил свою подпись.

Гвоздик и Пилукка обнялись, обезумевшие от радости — теперь они были свободны! Перлина тоже прибежала обнять Гвоздика, но тут же отскочила — у него вращались глаза и он как-то странно дрожал. «Не повредило ли ему электричество?» — озабоченно подумала девочка. Но ей не хотелось расстраивать Пилукку и Гвоздика, и она ничего не сказала.

Счастливые, они все трое отправились домой.

Гвоздик снова увидел дом, в котором он родился; внутри у мальчика всё заскрипело от волнения: наконец-то он сможет жить спокойно с папой и Перлиной, которую Пилукка с радостью принял в свою семью, как родную дочь. Но когда ребята всего квартала гурьбой прибежали поздравить Гвоздика с возвращением, на железного мальчика неожиданно нашёл приступ гнева:

— Что вы смотрите на меня? Я не цирковой клоун! Убирайтесь, а то я вам покажу!

Надо сказать, что с тех пор как по Гвоздику прошёл электрический ток, он не переставал дрожать. Мальчик стал злым и нервным и так сильно был заряжен электричеством, что, как только брал в руки лампочку, — она тотчас же загоралась. Из-за всякого пустяка Гвоздик сердился и так сильно топал ногами-утюгами, что трескались кирпичные полы.

— Может быть, он нездоров, — беспокоилась Перлина, — или раскаивается в том, что взял меня с собой…

Однажды Гвоздик особенно грубо обидел девочку. Всё случилось в отсутствие папы Пилукки. Перлина уходила за провизией и вернулась домой почти с пустой сумкой, — ведь денег было так мало! Но бутылочку масла для Гвоздика она всё-таки купила. Этого масла ему должно было хватить на два дня, а он захотел выпить его сразу.

Перлина пыталась отговорить Гвоздика.

— Тебе будет плохо, — убеждала она его. — Ты хочешь остаться без обеда и ужина до послезавтра? Не капризничай…

Но, когда она отняла у него бутылочку и заперла её в буфет, Гвоздик, в злобе, выломал дверцу и выпил залпом всё масло. Выслушивать упрёки Перлины ему надоело, и он так сильно дёрнул её за косичку, что клок волос остался у него в руке.