Владимир Рутковский - Гости на метле

И в этот миг словно вихрь налетел на Лысую гору.

— Остановитесь! — раздался голос Ядвиги Олизаровны — Отойдите от нее!

Ее СТУПа с разгона врезалась в толпу. Послышался треск, стоны, громкие проклятия. Конское туловище на слоновых ногах улетело далеко в сторону и покатилось по склону, подминая, будто дорожный каток, под себя всех, кто попадался на его пути.

— Ты что — угорела? — потирая бока, поинтересовалось туловище — думаешь, если старшая ведьма, то все разрешено, а?

— Отойдите от ребенка — повторила Ядвига Олизаровна — все отойдите.

Она осторожно взяла на руки обессиленную Таня и перенесла ее к СТУПе.

— Эй, да она с этой девочкой собирается от нас удрать! — загугндосило конское туловище, когда СТУПа начала подниматься в воздух — Не бывать этому!

— Не бывать! — подхватила толпа и кинулся вслед за СТУПой — Держи ее! Держи, пока не разогналась!

Клыки и челюсти с хрустом впивались в деревянные борта, костлявые пальцы хищно хватали воздух, держаки метел, словно копья, ударялись в СТУПу. Но Ядвига Олизаровна ловко уклонялась от тех ударов, и сама изо всех сил дубасила метлой по рожам, клешням и мордам.

— Таня, наклонись! — крикнула она.

Однако было уже поздно. Над головой у девочки что-то громыхнуло, и дикая, нестерпимая боль пронизала Таню насквозь. Она вскрикнула и потеряла сознание.

Опомнилась Таня в одиноком домике.

За окном светало. Ядвига Олизаровна хозяйничала около печи. Отблески огня падали на ее исхудавшее лицо.

— Проснулась, дитя мое? — спросила она, едва девочка открыла глаза — Больно тебе, да?

— Очень — созналась Таня, у нее нестерпимо пекло внутри, голова, казалось, вот-вот расколется.

— Потерпи, дитятко — сказала баба-яга — потерпи еще немножечко — Она процедила через марлю стакан какого-то отвара и дала Таня выпить — сейчас станет легче.

— Мне так стыдно за ту метлу… — с усилием вымолвила Таня — прости, если можешь.

Ядвига Олизаровна погладила девочку по голове.

— Здесь нет твоей вины — сказала она — все это случилось через мою проклятую забывчивость. Этой ночью надо было прятать метлу подальше, а я оставила ее почти на дороге. А без меня она знает лишь один путь — на Лысую гору. Ну, ладно, чего уж там жалеть! Главное, чтобы с тобой ничего не случилось.

Таня вдруг поднялась на кровати.

— Ой, я же забыла о своей бабушке! А она, видимо, так волнуется, так волнуется!

— Лежи-лежи — успокоила девочку Ядвига Олизаровна — я уже ей передала, что ты ночуешь у меня. Так что спи спокойно. Все будет хорошо.

Однако Таня показалось, будто Ядвига Олизаровна чего-то не договаривает.

Сквозь сон Степан почувствовал, как ему защекотало в носу. Будто кто-то провел под ним травиной.

Он чихнул и проснулся.

— На здоровье! — неожиданно раздался около уха чей-то бодрый голос.

Степан скосил глаза и увидел крошечного дедушку, который примостился на краешке подушки.

— Шурхотун! — воскликнул Степан — Ты вернулся? Ядвига Олизаровна тебя отпустила?

Шурхотун часто-часто закивал головой.

— Да, отпустила. До этого времени не могу в это поверить. И как только мое сердце выдержало, как оно не разорвалось? Ну, думаю, загорится наша хата — а я здесь. Ну, думаю, налетит на нее ураган — а я опять здесь.

— Где это — здесь? — не понял Степан.

— То есть там — исправился Шурхотун и неопределенно махнул рукой — а ты поспи еще немного, поспи — зашептал спешно домовой — это я так, на радостях тебя разбудил. Да и никогда мне, надо проверить, все ли здесь в порядке.

Шурхотун прыгнул с кровати и озабоченно потупотел к буфету. А через какую-то минуту шаги домового вторили уже из сеней, потом с чердака. Они были легкими, почти неслышными. Они быстрее смахивали на тихий-тихий шорох. Раньше, когда Степан засыпал или просыпался, он не раз слышал этот шорох. Но не обращал на него никакого внимания. Разве что иногда думал, будто это ветер пошевелил где-то бумажкой или закачалась на окне занавеска.

Но отныне Степан точно будет знать, в чем здесь дело.

Парень с облегчением вздохнул и опять закрыл глаза. Но через несколько минут послышались уже другие шаги, и в окне появилась стриженая Василева голова.

— Спишь? — с упреком спросил он — А здесь тебя Аристарх ждет не дождется.

Степан впопыхах оделся и выбежал из комнаты.