Уильям Хорвуд - Ивы зимой

Из всей честной компании только Барсуку удалось сохранить спокойствие. Протолкавшись в прихожую, он внимательно посмотрел на нежданного гостя и твердо сказал:

— Тоуд, ты пьян.

— Да, признаюсь. Выпил — было дело. Это ты, друг мой Барсук, верно подметил. Я, может быть, чуть перебрал, но…

— Тоуд! — рявкнул Барсук изо всех сил, сотрясая стены и потолок своей норы. — Ты пьян вусмерть! Ты же сам не понимаешь, что говоришь и что делаешь. Нет, ты просто невыносим — как и прежде!

— Но я же… — Тоуд усиленно искал в опьяненной памяти подходящие слова. — У меня эта, как ее… интоксикация организма, вот! И что касается…

— Тоуд! — снова грозно прорычал Барсук. — Ну, Тоуд!..

— Да, Барсук, это я. И я хотел… я хотел…

Но то, что именно он хотел сообщить Барсуку, не так легко давалось ему. Он поставил бутылку на пол, едва не упав при этом. Странные, непривычные огоньки сверкали в его глазах — это в них отражались свечи, горевшие в гостиной.

— Барсук, — произнес наконец Тоуд. — Тоуд хотел тебе кое-что сказать. И это «кое-что»… это…

Темнота за его спиной словно сгустилась, стала почти ощутимой. Тот чужой, жестокий, холодный мир придвинулся вплотную к порогу дома Барсука и окатил Тоуда липкой волной страха. А Тоуд… он мучительно искал нужные слова. Искал — и никак не мог найти.

— Тоуд, — вновь заговорил Барсук, — ты…

— Что? Что — я? — уныло и обреченно переспросил Тоуд, на лице которого вдруг ясно отразились все перенесенные им тяготы и испытания долгого и трудного пути.

— Ты — дома, Тоуд, — неожиданно мягко сказал Барсук. — И никому другому мы не были бы сегодня так рады, как тебе.

— Дома, — чуть слышно прошептал Тоуд. — Рады — мне?

Вдруг словно молния озарила его усталое лицо, и он торопливо, почти суетливо произнес:

— Я исправлюсь, я уже исправляюсь. Честное слово, Барсук, я больше не…

Барсук властным, но спокойным жестом призвал Тоуда к молчанию.

— Нет, Тоуд, исправиться сегодня тебе не удастся. Сегодня ты у нас будешь тем же старым Тоудом, который расскажет нам все о своих проделках и приключениях с того дня, как заполучил свою летательную штуковину.

— Кто? Я? Я буду рассказывать?

— А кто же? Непременно будешь! Я?

— Ну конечно ты. Мы тебя просто заставим.

— Еще бы! Конечно заставим! Заговорит как миленький! — раздался целый хор шутливо-грозных голосов.

Кричали все: Крот и Выдра, Рэг и Племянник, а вслед за ними и многие ласки и горностаи.

— Но вы же не станете выслушивать мою болтовню, — не верил своим ушам Тоуд. — Я ведь не готовился, я не собирался…

— Не собирался он! — передразнил его Барсук. — Да нам тут как раз болтовни и не хватает! А ты именно тот, кто нам нужен. Давай, приятель, приступай! Мы ждем!

— Правда? Я должен все рассказать — я правильно понял?

— Да правильно, правильно! А ну-ка проходи, садись и рассказывай!

Порой случаются совершенно необъяснимые вещи: сидят гости на вечеринке, настроение у всех унылое. И еда, разумеется, кажется всем пресной и невкусной, пить ничего не хочется. И вдруг появляется кто-то, кто в момент развеивает общую тоску, поднимает всем настроение, делает вечер увлекательным и веселым. И тут же еда становится восхитительно вкусной, напитки — бодрящими и согревающими. Все меняется в один миг.

Вот так и случилось в тот поздний вечер, когда на пороге дома Барсука появился мистер Тоуд.

Весь Дремучий Лес ожил, зашевелился, загудел, как потревоженный улей. И уже неважно, кто именно первым разнес весть о возвращении Toy да, кто, быть может, разглядел знакомый силуэт, крадущийся к дому Барсука. Дело было в другом: не прошло и получаса, как весь лес узнал, что в гостях у Барсука — Тоуд, сам Тоуд, собственной персоной. Позабыв про все приглашения и приличия, лесные жители стали стекаться к не закрывавшимся в ту ночь дверям дома Барсука.

Да, тот вечер, то чаепитие, тот почетный прием не зря заняли свое достойное место в истории Дремучего Леса и Ивовых Рощ. Но своей незабываемостью тот день обязан не только самому факту возвращения Тоу-да (что само по себе уже немало), не только его захватывающим рассказам, принимаемым слушателями на ура, — о его приключениях и злоключениях, не только занимательным и язвительным комментариям в адрес жен трубочистов, знатных молодоженов и надменных дворецких.

Не только незабываемый наглядный урок прыжков с парашютом, сымпровизированный Тоудом на обеденном столе Барсука (с помощью пижамы Рэта), остался в памяти обитателей леса.