Уильям Хорвуд - Тоуд-триумфатор

— Сегодня одна дама, всемирно известный скульптор, в этой самой комнате положит начало одному очень важному событию. Впрочем, возможно, это будет на террасе. Мы не вправе указывать ей.

— Еще бы! — с готовностью подтвердил Выдра, подмигнув Рэту. Тоуд принял все за чистую монету и сказал:

— Ты славный парень, Выдра, и я замолвлю словечко, чтобы тебе тоже досталась роль, пусть маленькая и эпизодическая, в нашем грандиозном замысле.

— Это очень любезно с твоей стороны, Тоуд, — широко улыбаясь, сказал Выдра.

— Гм! — почти одновременно произнесли Барсук и Рэт, потому что оба уже поняли, что Тоуд, как всегда, поднимает много шума из ничего.

Оба сожалели, что не могут высказать, что думают, яснее, но с Тоудом всегда рискуешь получить результат совершенно противоположный ожидаемому. Кто может поручиться, что одно неверное слово или слишком грубый нажим на их неустойчивого друга не вызовут безудержный рост зловредного сорняка — мысли о браке, так неосмотрительно посеянной Кротом?

Барсук и Рэт, закаленные бойцы, испытанные в деле усмирения Тоуда, понимали, что любая попытка усомниться в его затее или умалить профессиональное достоинство «всемирно известной» скуль-пторши неминуемо толкнет эту особу в покровительственные объятия Тоуда. Ничто так успешно не пробуждает в мужчине защитника и влюбленного, как чьи-то сомнения в том, хороша ли его избранница, не ошибся ли он в выборе.

Допусти друзья эту ошибку, и мимолетное знакомство перерастет в любовь до гроба, а дамочка ловкая и сметливая способна быстренько превратить обыкновенное признание в любви до гроба в прочную связь, как духовную, так и законную, разорвать которую действительно сможет только смерть. Они не обсуждали этого так долго и именно в таких выражениях, но и Барсук, и Рэт понимали, что здесь-то и таится главная опасность и обойти ее будет не так просто.

Выдра удобно устроился рядом с Тоудом и, попивая чай, с интересом разглядывал журнал, лежавший на маленьком столике. Название было зловещее: «Журнал для Дам», а обложка имела столь смелое цветовое и композиционное решение, что, заметив такое издание в доме холостяка, всякий понял бы, что положение критическое.

Какие-то продамски настроенные силы уже успели потеснить Барсука и Рэта с флангов, подсунув провокационную литературу прямо под нос Тоуду. Потому-то, наверно, Барсук и был так неспокоен: расхаживал туда-сюда, отражаясь в больших зеркальных панелях, и поминутно то вынимал, то прятал обратно в карман свои часы.

— Крот, мой дорогой старый друг, ты здесь? — слабым голосом прошептал Тоуд, притворяясь, что не видит Крота. — И ты тоже, Рэтти? Подойдите поближе, потому что мне больно открывать глаза. Подойдите, чтобы я лучше слышал ваши родные голоса.

Вокруг Тоуда стояли растения в горшках самых разных размеров, в одной руке он держал веер с японским орнаментом, в другой — платок, смоченный лимонным бальзамом, чудодейственным подкрепляющим средством для немощных жаб, которым предстоит светский раут.

Все склонились над Тоудом: Рэт — едва скрывая раздражение, Крот — сочувственно и ласково, потому что их бедный друг действительно выглядел больным. Тоуд тихонько застонал, когда они стали придвигать стулья, чтобы расположиться вокруг него. Как они гремят стульями! Он просто не может этого вынести!

— О-о! — стонал он. — А-а!

— Тоуд, но ведь еще вчера ты был в добром здравии, — с тревогой сказал Крот. — Что случилось? С чего ты вдруг заболел?

— Я не болен, дорогой Крот. Я просто настраиваюсь и вас призываю последовать моему примеру, потому что Мадам очень скоро начнет сеанс. Не скажешь ли, Барсук, который час, если тебе не трудно?

— Без двух минут три, — безучастно ответил Барсук, потому что как раз в эту минуту ему пришла в голову одна мысль. — Ты, кажется, назвал свою кузину мадам? Ты ведь не хочешь этим сказать…

— Хочу! — с видимым удовольствием ответил Тоуд. — Наша семья распространилась по многим странам и климатическим зонам. Моя кузина, знаменитая художница и скульптор, — француженка.

Надо ли говорить, какое смятение и ужас вызвало это сообщение, так небрежно оброненное Тоудом! Англичанка — это одно, француженка — совсем другое, и не исключено, что бороться с ней просто выше их сил. Особенно если француженка — из рода Тоудов.

— Раз она француженка, — раздраженно сказал Барсук, — значит, она из Франции; а раз она скульпторша, значит, из Парижа, потому что, всем известно, он битком набит художниками и богемой. Очень неразумно и недальновидно было приглашать бывшего врага королевства в…