Памела Трэверс: Мэри Поппинс с Вишнёвой улицы (иллюстрации Г. Калиновского)

— Мм… — соображал Пингвин. — Это, конечно, лучше. Но хотелось бы чего-то совсем особенного, — сказал он удручённо. — Боюсь, что ничего не выйдет. Я, видите ли, сочиняю стих для Дня рождения. И мне так нравится первая строчка: «О, Мэри, Мэри…» А дальше не получается. Это весьма огорчительно. От пингвинов вечно ждут чего-то необыкновенного. И я боюсь всех разочаровать. Да, да… но, пожалуйста, не отвлекайте меня. Я должен закончить поздравление, — и Пингвин куда-то побрёл вперевалочку, кусая карандаш и уткнувшись в тетрадку.

— Ничего не понимаю, — сказала Джейн. — Чей это день рождения?

— Скорее! Скорее! — раздался у неё за спиной голос. — Сегодня такой день! Я не сомневаюсь, что вы хотите принести поздравления.

Джейн с Майклом обернулись и увидели Бурого Медведя, который дал им у входа билеты.

— Да, конечно, — ответила Джейн, подумав при этом, что неплохо бы сначала узнать, кого поздравлять-то.

Бурый Медведь, подхватив детей под руки, чуть не бегом повёл их куда-то. Они чувствовали прикосновение мягкого, тёплого меха и слышали, как в животе у Медведя, когда он говорил, как будто что-то крякало.

— Вот мы и пришли! — воскликнул Бурый Медведь, остановившись у маленького домика, окна которого так ярко горели, точно в них отражалось закатное солнце. Но была ночь, да ещё полнолуние и, конечно, солнце здесь было ни при чём.

Медведь отворил дверь и ввёл ребят в дом.

На какое-то мгновение свет ослепил их, но скоро глаза привыкли, и они увидели, что это террариум. Клетки были открыты, и змеи выползли наружу — одни лежали, свернувшись чешуйчатыми кольцами, другие плавно скользили по полу. И посередине этого змеиного царства, на толстом бревне, вытащенном, как видно, из клетки, сидела Мэри Поппинс. Джейн с Майклом своим глазам не поверили.

— Ещё парочка гостей пожаловала к вам на День рождения, мадам, — почтительно поклонился Медведь.

Змеи вопросительно повернули свои крохотные головки в сторону двери. Мэри Поппинс не шелохнулась. Но, заметив, что на детях надето, сердито заговорила, не выказав, впрочем, никакого удивления:

— Где твоё пальто, позволь тебя спросить? — Потом повернулась к Джейн и отчеканила: — А где твои шляпа и перчатки?

Но не успели они открыть рта, в террариуме началось движение.

— Ш-ш-ш, с-с-с, — свистели и шипели змеи, вставали на хвосты и кланялись кому-то, стоявшему позади детей. Бурый Медведь снял фуражку с блестящим козырьком. Мэри Поппинс тоже медленно встала.

— Моё дорогое дитя! Моё дорогое, золотое дитя! — послышался чей-то деликатный с присвистом голос. И из самой большой клетки выполз Очковый Змей и, плавно извиваясь, пополз мимо Бурого Медведя к бревну, возле которого стояла Мэри Поппинс. Приблизившись к ней, Очковый Змей вытянул вверх половину длинного золотистого тела и, выбросив вперёд золотистую чешуйчатую головку, нежно поцеловал Мэри Поппинс сначала в одну щеку, потом в другую.

— Ну-с-с, — прошипел он, — вот и встретились! Очень, очень приятно! Как давно твой День рождения не приходился на Полнолуние, дорогая Мэри. — Он повернул голову в одну сторону, в другую. — Садитесь, друзья! — пригласил он, грациозно кланяясь змеям.

Те почтительно опустились на пол, опять свились кольцами, буравя острыми глазками Очкового Змея и Мэри Поппинс. Змей посмотрел на Джейн с Майклом, и они увидели, что личико у него совсем маленькое и сморщенное. Они шагнули к нему, точно их потянули за верёвочку. Глазки у Змея были узкие, продолговатые, тёмные, сонные, но в самом центре этой дремлющей тьмы блестела, как алмаз, живая точка.

— А это, смею спросить, кто? — произнёс он тихим, устрашающим голосом, вопросительно глядя на детей.

— Молодые господа Джейн и Майкл Банксы к вашим услугам, — понизив голос, прохрипел Бурый Медведь, как будто слегка-слегка испугался. — Её друзья!

— А-а, её друзья! Ну, тогда милости просим. Дорогие мои, пожалуйста, садитесь!

Джейн с Майклом вдруг почувствовали, что находятся в присутствии августейшей особы, чего не чувствовали даже разговаривая со Львом. С большим трудом они оторвали взгляд от этих повелительных глазок и осмотрелись в поисках кресла или хотя бы стула. Бурый Медведь поймал их взгляд, сел на пол и предложил тому и другому тёплое мохнатое колено.

— Он говорит, как настоящий царь, — прошептала Джейн.